«Попался!» — пронеслось в голове у Георга в момент, когда Лулумба вместо того, чтобы как обычно зайти в только что открытую дверь, скорым шагом направился к нему.
— Мяу! — положений спас кот, всю дорогу не отстававший от Георга и сейчас прятавшийся на противоположной от Георга стороне прохода.
Лохматый как будто знал, что нужно было делать, и легко остановил негра, начав крутить восьмерки вокруг его ног, тереться боками да мурлыкать.
И это стало еще одним подтверждением того, что казачок-то засланный.
Казалось бы, что такого страшного в кошке, трущейся о твои ноги?
Но нет, Лулумба был напуган.
Георг из своего укрытия прекрасно смог рассмотреть, как лицо чернокожего побелело и превратилось в гримасу ужаса. И это в момент, когда он только увидел мяукающего кота, вальяжно выходящего из тени укрытия. Дальше — больше! Лулумба застыл на месте! А стоило коту коснуться боком его ноги, как тот затрясся!
Всякое видал Георг, но такое…
Он даже привстал над агрегатом, ни капли не боясь быть замеченным, ведь бедному африканцу было не до осматривания окрестностей.
Его сковал животный страх.
И ладно бы это был тигр или медведь, но кот?
Самый простой кот, которых на Земле миллиарды?
Аллергия?
Нет, вряд ли, ведь от вида ужасного рыжего кота застыл сам победитель охоты, получивший постоянный иммунитет.
Предки египтяне?
Тогда откуда страх? Где раболепие?
Придумать еще варианты такого странного поведения негра Георгу не дал кот, которому надоело тереться о трясущиеся ноги, и он, подняв хвост трубой и распушив его до размеров хорошего ершика, с воем бросился в обратный путь, чем еще больше напугал человека.
— Б…ть! — Лулумба пришел в себя только через пару минут. — Собака! Собачий сын!
Дальше шел поток великого и могучего, который даже на стройке сейчас не услышишь. И это заставило Георга усомниться в своих предположениях — так хорошо складывать этажи ненормативной лексики даже он не мог…
Успокоившись и отпинав пару ни в чем не повинных агрегатов, один из которых даже перестал работать, Лулумба продолжил свой путь в глубины внешних секторов.
С одной стороны кусок рыжего меха помог Георгу остаться необнаруженным, а с другой — теперь африканец был настороже и прислушивался к каждому скрипу и необычному шуму, что заставляло действовать аккуратно. Раньше можно было шагать шаг в шаг и не особо заботиться ни о шуме, ни о дистанции, теперь же расстояние между Лулумбой и Георгом увеличилось минимум вдвое. А на одной из развилок Георг вообще его потерял — тот как будто в ночи растворился. Вновь отыскать негра помог шум, издаваемый им же. Этот же шум помог подобраться поближе, да посмотреть, чем он там таким шумным занят.
А занимался он ничем иным, как ломал дверь. Видимо, электронные примочки не помогли…
Двери, что с таким трудом вскрывал негр, окончились тупиком. Причем если до тупика это были обширные залы, заставленные работающим и не очень оборудованием, то вот последняя комната, подобраться к которой Георг не мог из-за того, что рядом со складом, а это был именно склад, не было ни одного места, где можно было спрятаться. Поэтому увидеть, что делал Лулумба в небольшой, не больше двадцати квадратов комнате, Георг не смог, но прекрасно слышал скрежет металла о металл и надрывное пыхтение грузчика, по глупости решившего самостоятельно затащить рояль на седьмой этаж по лестнице. Георг затаился и обратился в слух, но кроме погрузочно-разгрузочных работ он так ничего и не услышал. Ни разговоров с неведомыми кураторами, ни писка приборов — лишь тяжелая работа по перетаскиванию круглого и перекатыванию квадратного. Длилось все это от силы минут двадцать, после чего Лулумба покинул тупик, пройдя мимо замершего за одним из агрегатов Георга. На спине у него был небольшой рюкзак, которого точно не было до посещения комнаты
Георг, убедившись, что Лулумба ушел на этаж выше, он проводил его до самой лестницы, вновь вернулся к нужному тупику. И, подождав для приличия с половину часа по своим внутренним ощущениям Георг осторожно направился в склад. Но ничего интересного в отсеке, с таким трудом открытым негром, не было. Еще из коридора, где прятался Георг, он успел рассмотреть видимую половину комнаты, все стены которой были завешаны полками. На второй половине были стеллажи от пола до потолка, заваленные всякими непонятными Георгу железяками.