– Алло?
Таня узнала Лёнин голос: спокойный и ни намека на удивление, как будто он знал, что она позвонит.
– Привет, – поздоровалась Таня, не поняв, что именно чувствует: раздражение или облегчение. – Ты где сейчас? В Москве?
– Ну да, а где мне еще быть? – хмыкнул Лёня.
– Нам нужно срочно поговорить. Ты можешь приехать ко мне?
– К тебе – это куда? Домой?
– Да, домой. В Чебоксары.
– В Чебоксары?
– Да.
– А что ты там делаешь?
– Мы с Василием расстались, – нехотя призналась Таня.
Она бы не рассказала, но, во-первых, Лёня наверняка уже узнал об этом из газет, а во-вторых, возможно, только ее жалостливое признание могло заставить его приехать к ней.
– Я, в принципе, знаю… В газетах писали, – послышался ожидаемый ответ.
– Тогда, думаю, тебе будет интересно узнать подробности. А вообще мне нужно с тобой посоветоваться.
– А по телефону это сделать нельзя?
– Нет, мне нужно видеть твое лицо.
– Интересно, – хмыкнул Лёня.
– Ну так что, приедешь? Здесь же недалеко, – добавила девушка.
– Это как посмотреть. Почти двенадцать часов, как-никак! Ладно, приеду, – после недолгого обдумывания согласился парень.
– Сообщи, как будешь на месте. Встретимся в каком-нибудь кафе.
– А с мамой знакомить не будешь? – лукаво поинтересовался Лёня.
– Она уехала отдыхать, вернется не скоро, – равнодушно соврала Таня.
2
Лёня приехал через два дня. Таня встретила его на вокзале, и они, будто два деловых партнера, сразу же отправились в кафе.
Кафе было маленьким и, можно сказать, «советским» (в Москве таких уже давно не осталось). Таня с тоской осмотрела его холодные, гранитные стены.
«Какое здесь все убогое…» – подумала она.
Лёня выглядел уставшим, и Таня чувствовала, что любовник нервничает.
– Итак? – выжидающе спросил он.
– После того как этот злополучный круиз закончился, – начала говорить Таня, героически сдерживая в голосе дрожь, – Василий все же получил доказательства моей измены, хотя я и договаривалась, как ты, наверное, помнишь, с шантажистом. И о дочери он узнал… Все должно было пройти без помех, но вдруг сорвалось… Однако дело не в этом. Я хотела поговорить о другом.
– Я думал, ты хочешь услышать мой совет, – посерьезнел Лёня.
– К твоим советам я прислушивалась весь круиз, и все без толку! И знаешь, в один из дней самобичевания, я вдруг задумалась: а откуда, собственно, у шантажиста фотографии нашей с тобой интимной встречи? Тогда все случилось так неожиданно! Ведь, идя в кинотеатр, я даже подумать не могла, что встречусь там с тобой! Откуда же об этом мог знать посторонний нам обоим человек? Он ведь не волшебник, в конце концов! – Голос девушки неприятно зазвенел. – И знаешь, к какому выводу я пришла?
Лёня бесстрашно посмотрел Тане в глаза.
– Я подумала, что единственным, кто мог сообщить фотографу о нас, был ты! Ты один! Удивительно, что я сразу об этом не подумала! Но я же не знала о фотографиях, а ты вел себя так естественно, так дружелюбно! Я думала, ты хочешь мне помочь, а ты… – с презрением произнесла девушка.
Лёня опустил взгляд, но явно не от стыда, так как его лицо было по-прежнему спокойным. Похоже, он догадывался, зачем его позвали, и успел подготовиться к разоблачению.
– Где драгоценности? – жестко спросила Таня. – Верни, или я вызову полицию. Василий этого так просто не оставит, я его знаю. Если понадобится, он и детектива может нанять, так что драгоценности все равно придется отдать.
– Нет-нет, не надо шума! – наконец заговорил Лёня. – Да, это был я. Я ему помогал. Все как-то само собой закрутилось… Я не собирался вовсе!
Глаза Тани в одну секунду наполнились слезами. Но почему? Она ведь всегда знала, что в этой жизни не бывает ничего светлого и бескорыстного! По крайней мере, в этот ужасный, продажный по всем статьям век!
– Продолжай… – сквозь слезы выдавила девушка.
– Я знал, что ты плывешь на этом теплоходе, но поначалу и не думал тебя шантажировать! Но Кит – мой друг – убедил меня, что мы можем неплохо разбогатеть, и придумал свой мерзкий план. Я согласился, потому что был зол на тебя: ты была равнодушна со мной, вела себя так высокомерно! Я ненавидел тебя за то, что бросила меня тогда в институте! – в отчаянии признался Лёня. – Мы думали тихо взять драгоценности и уехать куда-нибудь подальше. Мы хотели сыграть честно, но, когда я пришел на условленное место, туда на палубу, к тому комоду, в нем было пусто!