Или зону возле шеи, если он будет стоять меньше чем в десяти футах от меня. Кэл увидел это и быстро покачал головой. Я имитировала удары ножом, от которых Кэл зарычал. Я предположила, что это означает «нет».
Кажется то, что Кэл увидел меня, помогло ему сосредоточиться. Он сконцентрировался на том, чтобы держать мистера Маршана ко мне спиной, который продолжал контролировать его движения и гнев. Кэл сделал выпад и кулаком врезал Маршану в нос.
Голова старого вампира запрокинулась назад, и он отшатнулся. Маршан зарычал, бросившись на Кэла и сбивая его с ног. Кэл рухнул на траву. Он катился, пока мистер Маршан пытался ногами ударить его в солнечное сплетение. Пока Кэл лежа увертывался от ударов, мистер Маршан приближался в мою сторону, все еще стоя ко мне спиной.
Когда он был на расстоянии прыжка, я прыгнула ему на спину. Обхватила руками за шею и ногами за талию, прижимаясь к нему, словно коала к ветке.
— Айрис, нет! — завопил Кэл.
Мистер Маршан возмущено взревел и вонзил клыки в мою руку, злобно вгрызаясь в плоть. Я закричала, без толку, выдергивая руку из тисков его зубов.
— Глупо! Как же глупо! — кричала я, пока вампир изворачивался и дергался. Неповрежденной рукой я вонзила шприц ему в шею и надавила на поршень.
И этого было достаточно, чтобы мистер Маршан стряхнул меня и отбросил. Я отправилась в полет, паря через пустое пространство и врезаясь в толстый дуб.
Основной удар приняло плечо пораненной руки, когда я впечаталась в дерево так, что кора осыпалась. С визгом я рухнула на землю. Моя рука стала бесполезной и обмякшей, боль в плече так обжигала и пульсировала, что я была благодарна за распространяющуюся агонию в легких из-за сломанных ребер, которая отвлекала меня.
Из-за того, что каждый вдох отдавался острой мучительной болью, моя грудь стала странно тяжелой и словно вогнутой. Я попыталась посмотреть на двух борющихся вампиров, но движение накренило мой мир, и я полетела по головокружительной спирали. Я схватилась за голову, забыв о шприце, как буря криков и рычания заполнила мне уши.
Шум был все ближе, почти у моих ног. Неспособная повернуть мою пульсирующую голову, я провела кончиками пальцев вдоль прохладной травы, чтобы отвлечься от тошнотворных волн боли. Я закрыла глаза, падая в радушную темноту.
Я потеряла счет времени. Открыв глаза, я увидела, как листья медленно падают над моей головой, а потом задремала. Раздался хруст и крик, и наступила тишина. Придя в себя, я увидела, стоящего на коленях рядом со мной Кэла.
Он передвинул меня так, что я теперь опиралась на него. Я взвыла от движения, прижимая раненную руку к груди. От моей вокальной попытки я закашляла, кровь хлынула изо рта и запачкала здоровую руку.
— Кэл, — прохрипела я. Он осторожно переместил меня на его колени, прижимая мою голову к щеке. Я хныкала, здоровыми пальцами я сжала воротник его рубашки.
— Шшш, все плохо, — прошептал Кэл. — Ты потеряла много крови и есть внутренние повреждения.
Я осторожно наклонила голову назад, чтобы смерить его моим самым лучшим не впечатляющим свирепым взглядом, подходящим под ситуацию.
— Без тебя знаю.
Мой неуместный сарказм, казалось, поднял ему настроение или, по крайней мере, уголки его рта. Они быстро поползли вверх, а потом резко опустились. Он погладил мою щеку, так нежно, что я едва ли ощущала.
— Айрис, ты можешь… ты можешь умереть. Хочешь, чтобы я тебя обратил?
Моя рука упала на его грудь. И на мгновение я хотела сказать «да». Я хотела, чтобы боль исчезла. Я хотела, чтобы все это закончилось.
Я хотела остаться с Кэлом навсегда. Но нужно было об этом поговорить с Гиги. Бедная Гиги, которая потеряла родителей и рассчитывала на меня, на ее единственную семью. Если я стану вампиром, если «умру», прежде чем ей исполнится восемнадцать, ее у меня заберут. Я хотела дать ей время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.
Я хотела, чтобы мой последний день человеком я провела с ней за поеданием арахисовых M&M’s и просмотром фильмов Джоана Хьюза. Я не хотела появляться с клыками на нашем пороге.
И даже в агонии от ран, я вспомнила о совсем не маленькой проблеме, желании Кэла уехать из моего маленького захолустного городишки, в туже минуту, как только он расследует дело. А так как он, только что убил мистера Маршана то эта минута пришла.
Когда он спросил меня, хочу ли я стать вампиром, он не уточнил, что останется со мной, пока я не оправлюсь от обращения. Что если ему станет со мной скучно? Что, если он уже не знает, как любить кого-то после стольких лет?