— Нет, нет, — заверила она меня. — Но боюсь, мистеру Каликсу придется отказаться от его контракта. Ты, конечно же, получишь свой процент в качестве уважения за твою неизменную услугу для наших местных вампиров. Знай, что коды безопасности в доме мистера Каликса поменяли. Ты больше не должна ходить к нему. Мистер Каликс отныне не твой клиент.
— Ну, очень жаль это слышать, — ответила я. Старалась говорить спокойно и бесстрастно, но если бы потеряла клиента, то, несомненно, расстроилась бы, однако Офелия знала, что я не буду закатывать истерики по такому поводу.
— Уверена, что вместо мистера Каликса твой список клиентов пополнит новый клиент, — сказала Офелия таким тоном, который бы показался обнадеживающим, если бы это говорил кто-нибудь другой. — Кстати, ты достала то, о чем я тебя просила?
— Да, я нашла куклу, — ответила я. — Марионетку прошлого века, она как новая, в оригинальном платье и чепчике. Мне всего лишь пришлось пофлиртовать-запугать администраторов нескольких сомнительных онлайн-аукционов. Ты должна мне немалую сумму на мой счет Пэйпал.
— Пришли мне счет, — приказала она, повысив голос. — Я с радостью заплачу любую цену.
Я сделала пометку о счете в моем списке дел на завтра. Все лучше, нежели спрашивать, зачем многовековому вампиру потребовалась фарфоровая кукла.
Офелия часто просила детские товары такие, как медведи, куклы, туфли от Мэри Джейн и милые платьица. Не говоря уже о непристойном количестве видеоигр, которые она заказывала каждый месяц.
Уверена, что она пополняла свой доход, демонстрируя себя на сомнительных сайтах. Но вот какая здесь роль отведена видеоиграм, я не знала. И вряд ли хочу знать.
— Если ты вдруг увидишь мистера Каликса, пожалуйста, дай нам знать, — предупредила она. — Мы бы хотели поговорить с ним, но нам кажется, что мы не сможем связаться с ним по телефону.
— Ну, сомневаюсь, что встречусь с ним, — небрежно произнесла я, кинув испачканную футболку Кэла в бельевую корзину. — Ты ведь знаешь, я избегаю личных встреч, когда это возможно. Но если вдруг увижу, позвоню.
— Не сомневаюсь.
Стремясь закончить телефонный разговор и остаться при этом целой и невредимой, я пообещала ей оставить куклу в ее офисе в понедельник. Повесив трубку, я снова легла. Мой выбор пал на Кэла.
Почему? Офелию я знала гораздо лучше его. В некотором роде я ей обязана. Она помогла сдвинуть мое дело с мертвой точки. И она никогда не пыталась укусить меня. А я поддержала парня, который угрожал мне и заставлял использовать методики по управлению поведением животных, чтобы держать его в узде.
Я дала Кэлу слово. Притом, кажется, он хочет держаться от Совета подальше. И хотя от контрактов идет постоянный доход, но никто из клиентов не предлагал сразу 10 тысяч долларов. Что, конечно же, тоже подкупает.
Я выпрыгнула из кровати и прошлась по дому, в животе осел тяжелый, неприятный осадок, когда я начала выкидывать мусор — результат подростковой оккупации. Потом составила список дел и задач, которые нужно решить в ближайшие дни.
Покупка недельного запаса крови, встреча с двумя невестами-вампиршами, испечь шесть дюжин кексов для ярмарки выпечки в средней школе. Я пробежалась по всем возможным вариантам, чем может кончиться эта ситуация с «вампиром-беженцем», и в удручающем большинстве этих сценариев в итоге я оказывалась разорванной или с переломленными костями.
Наконец, перед рассветом, я плюхнулась без сил в кровать и отключилась.
Несколько часов я спала как убитая, непробудно и глубоко. Мне снились прохладные губы, которые нежно касались моей щеки, подбородка, горла. Пальцами я легко и плавно пробегалась по коже, которая пахла сандалом. Грубые руки скользили по моим бедрам, оставляя после себя чувство жжения. Его язык коснулся моего, всасывая в рот.
Я испытывала боль от ощущения пустоты внутри и отчаянно нуждалась, чтобы он проник в меня. Придвинувшись к нему ближе, я потерлась об него и застонала. Он усмехнулся, отстраняясь и гладя пальцами мое лицо.
Во сне я вздохнула и посмотрела на мужчину с обожанием. Расположившись между моих бедер, он наклонил голову, чтобы уткнуться носом мне в горло. Обжигающая, сокрушительная боль пульсировала, когда мою кожу порвали, как мокрую салфетку…
Я ахнула и вскочила на кровати, хватаясь за горло.
— Нет!
В комнате было темно и холодно. Ярко-зеленые простыни валялись скомканными на полу — верный признак того, что я пиналась и ворочалась в моем кошмаре. Пьянящий запах сандалового дерева перебил сделанные для дома саше из ромашки и лаванды, которые я держала под подушкой.