- Четверо под стражей, одного вы уложили на месте, второй тяжело ранен. Санитарная машина сейчас прибудет.
- Первый раз после фронта убиваю, - не капитану, себе сказал Александр. Достал из кармана мятую пачку "Беломора", спички, закурил и заметил, что пальцы дрожали.
- Их бы всех за Игнатьева без суда и следствия к стенке поставить.
- Поставят, - вяло успокоил капитана Александр и спросил: - А машина есть?
- Да ваша же! - удивился капитан.
- Тогда я поеду. Сами здесь разберетесь.
- Спасибо, товарищ майор.
- За что? За то, что человека убил?
- Не человека. Бешенную собаку, - убежденно произнес капитан.
- Александр Иванович, поехали, - предложил оказавшийся тут как тут шофер, мягко предложил, осторожно, как больному.
- Не понимаю я вас, Александр Иванович, - сказал шофер Вася, когда "Победа" побежала по шоссе Энтузиастов. Вася был очень молодой, а потому до чрезвычайности категоричный. - Зачем-то самим? Приказали бы любому и все.
- Что все? - не понял еще смурной Смирнов.
- Пусть выполняют! А ваше дело - руководство осуществлять.
- Стоять и смотреть, что ли?
- Зачем же стоять? Советы давать, указания. Под пули командиру лезть негоже.
Так и бубнил Вася до самого МУРа. Александр молчал. Никто не мог сделать этого, не подвергая себя смертельной опасности. Никто, кроме майора Смирнова, который в годы войны командовал ротой десантников. Не понимал этого молодой Вася.
Сразу же ворвался в кабинет Казарян.
- Позже зайди. Минут через пятнадцать. И, если можно, чайку сообрази. Покрепче.
Казарян согласно кивнул, тихо прикрыл за собой дверь. Александр сел за стол, потом вспомнил, что в пальто, встал, разделся. Снова, откинувшись, устроился в своем полукресле. Поглядел немного в потолок и вытащил парабеллум. Извлек обойму, нашел в кармане запасную и загнал ее в рукоять. Открыл сейф, достал коробку с патронами и тщательно снарядил отстрелянную обойму. Опять уселся в кресло и стал ждать Казаряна. Ни о чем не думалось.
Чаи гоняли с наслаждением.
- Ты и жасминового слегка присыпал? - поинтересовался после второго стакана Александр.
Казарян кивнул.
- Откуда взял?
- Китайский секрет, как говорится в одной детской книжке, - туманно ответил весьма довольный собой Казарян.
- Он у секретарши Верки выпросил, - буднично раскрыл китайский секрет Ларионов.
- Самого, значит, обделили, - догадался Александр.
- Ничего, обойдется. У него китайские делегации часто бывают. Еще привезут. - Суров был с начальством Роман Казарян.
- Намылит он загривок твоей Верке.
- Для нее - пострадать за меня будет великим счастьем.
- Трепло ты, Рома! - возмутился Ларионов. - У нее же любовь с Гришиным из НТО.
- Так то земная любовь, меня же она любит неземной, я бы даже сказал - надмирной любовью.
Отпустило затылок, перестали ломить глаза. Хорошее это дело сидеть со своими ребятами и гонять чаи.
- Ты чего ко мне рвался? - вспомнил Смирнов про первый казаряновский визит.
- Да дело было.
- А сейчас нет?
- И сейчас есть, но подождет.
- Не подождет. Давай выкладывай.
Смирнов отодвинул стакан и не спеша, с удовольствием закурил.
- Я прав оказался, Саня, - заговорил Казарян, прихлебывая чай. Огольцы задействованы на всю катушку. Кто-то через них искал Васина. По цепочке. На прямой связи, видимо, Геннадий Иванюк. Но и у него нет непосредственного контакта. Вероятнее всего - точно обусловленные по месту и времени связные. Мне люди нужны, Саня. Поводить вышеупомянутого Геннадия Иванюка.
- Где я их тебе найду? Все на прочесывании. Мне и вас-то оставили под слезные причитания.
- А что делать будем?
- Плакать, - разозлился вдруг Смирнов. - Думай! Мне за вас всех, что ли, думать?!
- Конечно, непосильная для тебя задача, - охотно согласился Казарян.
- Смотри у меня, Рома, язык в момент укорочу.
- Это каким же макаром?
- В отделение Крылова переведу.
Команда Крылова занималась карманниками. Работа хлопотная, на ногах, почти всегда безрезультатная и оттого крепко неблагодарная.
- Произвол - главный аргумент начальства, - попытался продолжить сопротивление Роман, но Смирнов внимания на это не обратил и спросил по делу:
- Кто у них за Ивана проходил? Жорка Столб?
- Вроде бы он.
- Почему "вроде"?
- Вон Сережа во мне сомнения разбудил. Сережа, скажи.
Тихий Ларионов был известен своей неукротимой въедливостью. За это и ценили. Он поставил стакан на сейф, поднялся:
- В деле странный диссонанс...
- Ты не в консерватории, Сережа, - вкрадчиво заметил Казарян. - Ты попроще нам изложи, по-нашему, по-милицейски.
- Саня, почему он меня перебивает? - невозмутимо пожаловался Ларионов.
Смирнов взглядом осадил Казаряна и кратко предложил:
- Продолжай, Серега.
- В деле странный диссонанс, - упрямо настоял на своем Ларионов и разъяснил: - Замысел - одно, исполнение - другое, а завершение совсем уж третье.
- Объясни конкретнее, - попросил Смирнов.
- Задумана вся эта операция весьма остроумно, я бы даже сказал изящно. Исполнена же несколько грубовато - ну зачем было вохровца темнить, доски, по которым контейнеры катили, оставлены, следы от машины не уничтожены. Ну а уж Колхозник со шкурками на рынке - совсем никуда.
- Выводы? - Смирнов входил в азарт.
- Два последних этапа - это безусловно Жорка Столб. Задумал же всю операцию явно не он. И никто из тех, кто по этому делу проходил. Интеллектуальный уровень преступной группы оставляет желать много лучшего.
- А что, Ромка, в Сережиных теориях что-то есть! - Смирнов тоже встал, малость побегал по комнате, подошел к окну, глянул на "Эрмитаж". Там уже горели огни, хотя было еще светло. - Все руки не доходят, с делом как следует познакомиться. Я же тебя просил, Роман, дать мне его!
- Я тебе дал, и ты спрятал в свой сейф, - бесстрастно напомнил Роман.
- А, черт, совсем забыл! - Смирнов кинулся к сейфу, зазвенел ключами, но в это время раздался другой звон - телефонный.
- Майор Смирнов у телефона, - раздраженно представился он трубке, но через паузу раздраженную интонацию сменил на деловую. - Через три минуты буду.
- Сам? - поинтересовался Роман. Смирнов кивнул.
- Дождитесь меня. Я постараюсь быстрее отвертеться.
Иван Васильевич стоял у окна и тоже смотрел на огни "Эрмитажа". На воле уже сильно посерело, и огни стали ярче.
- Проходи, садись, гостем будешь.
- Зачем вызывали, Иван Васильевич?
- Господи, сколько же крови могут пролить убогие и осатаневшие недоумки! - выдохнул Сам, А Смирнов встрял:
- Что надо сделать, чтоб они ее не пролили?
- Перебиваешь начальство, Смирнов, грубишь.
- В облаву, Иван Васильевич?
- Ох и сообразительный ты, Смирнов! В облаву, в облаву! В Соломенной сторожке.
- Когда?
- Через два часа. Ты там со своими ребятами помоги.
- Слушаюсь, - Смирнов встал.
- И не обижайся. Нет у меня людей, нет.
...Александр заглянул в свой кабинет. Казарян и Ларионов увлеченно играли в тюремное очко.
- Облава, бойцы! - оповестил их Смирнов. - По коням!
Потеплело, потеплело наконец. Черная земля Страстного бульвара пронзительно пахла землей. Большие деревья были по-прежнему безлистны, но уже не мертвы. Их серые ветви серели по-весеннему. Они ждали настоящей жизни. И воздух стал другим. В нем любой звук несся далеко-далеко. Слышно было, как дребезжал трамвай на Трубной. Светились родным абажурным светом окна. Те, что в левой стороне Пушкинской площади. Призывно мерцал интимным пламенем ресторанный зал ВТО. Еще непривычно стоял Пушкин - лицом к Тверскому бульвару. На той стороне сияла огнями дежурная аптека и энергично функционировал пивной бар (с сорок девятого года - зал) номер три.