Перебивать собеседника было бы невежливо, поэтому Амелии пришлось выслушать поток комплиментов в свой адрес, включающих ее неземную красоту, разумеется. Потом было что-то про безмерную любовь с первого взгляда, но она уже не вслушивалась, гадая лишь, когда «сальный» гость сообразит, что со стоящей у ступеньки дамой не принято разговаривать, сидя внутри и возвышаясь над ней, смотря сверху вниз. Судя по всему, посетитель о правилах приличия осведомлен не был.
На этом вежливость Мэл иссякла.
— Вон, — отрезала она, когда мужчина на мгновение замолчал, чтобы перевести дыхание. От усердия у него на лбу даже выступила испарина. — Если вы немедленно не покинете мой дом, я вызову стражу.
Стражу, о да. А ещё лучше Королевскую службу безопасности с Блэрардом Гидеоном в придачу.
От изумления лицо толстяка пошло красными пятнами, и он принялся жадно хватать пухлыми губами воздух.
Амелия с удовольствием хлопнула дверцей и направилась к своему наемному экипажу. Иметь возможность вести себя так, как она сама считает нужным, и ни на кого не оглядываться, было потрясающе приятно. Пусть недолго, пусть ее свобода продлится лишь несколько дней — это пьянящее чувство того стоило.
— Да как ты смеешь, девка! — наконец обрел дар речи «сальный» человек. — Я перекуплю все твои долги, и ты ещё будешь валяться у меня в ногах…
Чего и следовало ожидать.
Амелия лишь поморщилась. Был бы у нее брат или другой родственник мужского пола, подобных слов было бы достаточно, чтобы вызвать наглеца на дуэль. Увы, закон предусматривал дуэли лишь между представителями мужского пола и равного положения, и ей оставалось или снизойти до уровня оппонента и ответить оскорблением на оскорбление, или молча проглотить брошенные ей в спину слова.
Проглотила. Всего лишь слова — ничего не значат. По сравнению с тем, что порой говорил ей Эйдан, оскорбления толстяка были даже смешны.
— Ганс, вызови стражу, — нарочито громко распорядилась Амелия. — У нас проникновение на территорию дома!
— Трогай! — рявкнул отвергнутый поклонник своему кучеру.
Так-то лучше.
Амелия не обернулась.
Гидеон был прав: это только начало.
Тем не менее дать самостоятельно отпор наглецу было приятно.
Глава 4
3 месяца спустя после Бала дебютанток
Поместье Грерогеров, Южный округ
Много лет назад, задолго до рождения Амелии, Мирея была могущественным государством, играющим не последнюю роль на политической арене мира. Каждый третий подданный королевства являлся носителем магического дара. Этот дар передавался из поколения в поколение и только креп. Магические рода были сильны и влиятельны. А если в семье магов рождался ребенок без дара, то это считалось нонсенсом и настоящей трагедией.
Так было давно. Со временем магия начала угасать. Не стало поистине всесильных целителей, способных вернуть больного едва ли ни с того света. Почти не рождались менталисты, а те, что были, могли считать лишь поверхностные мысли и эмоции. Ослабли боевики. О перемещениях в пространстве и вовсе было забыто: насколько Мэл было известно, в Мирее не осталось в живых ни одного мага, способного перенестись дальше, чем в соседнюю комнату.
Знаменитые мыслители выдвигали всевозможные теории, пытаясь объяснить данный феномен, говорили об уменьшении содержания каких-то особенных частиц в почве и в воздухе. Каких, они и сами не могли сказать. Как не могли объяснить и то, почему в соседнем Ареноре по-прежнему рождались сильнейшие маги, в то время как дар жителей Миреи таял с каждым новым поколением.
Другие считали, что Мирея вызвала гнев богов сменой королевской династии. Однако, почему наказание пришло только несколько веков спустя, ответа дать также не могли.
Большинство же, мыслящее логичнее, склонялось к тому, что причиной вырождения магии в Мирее послужили смешанные браки. Одаренные женились на неодаренных, и у них появлялись на свет едва владеющие даром дети. И если в Ареноре давным-давно произошло социальное расслоение, возвысившее магов над бездарными, то в Мирее это случилось гораздо позже, когда сильнейшие маги уже отжили свой век. И даже в древних магических родах теперь часто рождались не владеющие магией. В семьях же, не имеющих дара, одаренные не могли появиться априори — магия передавалась исключительно по наследству.
Когда-то Грерогеры были великими целителями. Теперь же…
Амелия крепче сжала челюсти и ещё раз коснулась чахлого ростка у своих колен. Погладила стебель, как учила когда-то бабушка, поводила руками — ничего. Мать отца, Георгия Грерогер, могла не только вылечить любой недуг и даже прирастить пациенту оторванную конечность, но и исцелить все, что способно расти и развиваться. Например, вот такой росток, из которого должен был вырасти целый розовый куст.