— Зайдите в кабинет через час! — бросила Мэл прислуге. — И Гансу передайте!
— Конечно, миледи, — пискнула молоденькая Дафна.
Девчонке повезло — муж нанял ее всего за несколько дней до своей смерти.
Избавившись от мокрой одежды и переодевшись в скромное и удобное домашнее платье, Амелия направилась в кабинет покойного супруга. По пути ненадолго остановилась у зеркала, окинула мрачным взглядом свое бледное, с четко вырисовавшимися синяками под глазами лицо и вытащила из прически шпильки, позволив длинным светлым волосам рассыпаться по плечам и спине.
У Эйдана были золотистые локоны, цвета солнца, как он любил нахваливать сам себя. Его супруге достались блеклые совершенно прямые волосы, которые он постоянно требовал укладывать в высокие прически: ему нравилась ее тонкая длинная шея, но раздражали пряди, лишенные объема и блеска, «как у деревенщины».
Мэл сгребла шпильки в горсть и швырнула в мусорную корзину у туалетного столика.
Никогда больше.
* * *
Муж не позволял ей входить в кабинет без его присутствия. Более того, накладывал на дверь специальный магический щит, больно бьющий любого, кто осмелился бы попытаться войти внутрь. Слуги обходили кабинет хозяина стороной и делали уборку лишь под его чутким надзором.
Со смертью Эйдана истаял и щит. А ключ от кабинета Амелия лично сняла с шеи покойного.
Что он там прятал? Можно подумать, у них осталось хоть что-то, кроме обветшалого особняка и гордо звучащей фамилии.
Но она знала что — расходные книги, списки займов и займодавцев. Мэл поморщилась при этой мысли. Эйдан до последнего дня все ещё надеялся, что ему удастся расквитаться с долгами — наивный.
Замок приветливо щелкнул, дверь поддалась нажатию ручки и распахнулась. Пахнуло спертым воздухом, пылью и чем-то несвежим. Амелия вошла внутрь.
Из-за непогоды и экономии магических накопителей во всем доме царил полумрак, в кабинете же было совсем темно из-за задернутых плотных темно-зеленых штор.
Зажав нос рукавом, Мэл первым делом поспешила к окну, раздвинула шторы рывком, получила по голове свалившейся сверху прищепкой и распахнула раму, впуская в помещение пусть влажный, зато свежий воздух. Дождь снаружи шел стеной. Шторами тут же завладел ветер — одна взметнулась, достав до стола. Что-то покатилось, упало на пол со звоном.
Поймав ходящую ходуном раму, Амелия была вынуждена прикрыть окно, оставив лишь небольшую щель для воздуха. Буквально за минуту на подоконнике образовалась целая лужа.
Мэл повернулась к заваленному бумагами столу.
Эйдан никогда должным образом не занимался делами, а в последнее время и подавно. Зато обожал притворяться занятым. Фактически — закрывался в кабинете, чтобы выпить без лишних глаз, а затем, уже как следует набравшись и плохо соображая, требовал супругу в свою спальню. Амелию передернуло от этого воспоминания.
Шрамы на запястьях, прикрытых плотными манжетами платья, неприятно заныли то ли от мысли о покойном муже, то ли на погоду. В дождливые дни давно зажившие раны давали о себе знать с завидным упрямством.
Поверх разбросанных в беспорядке бумаг оказалась пузатая бутылка с остатками янтарной жидкости. Мэл брезгливо взяла ее двумя пальцами и опустила в мусорную корзину. Еще одна бутыль, близнец этой, но к счастью опустошенная, лежала грудой осколков у правой ножки стола.
За пятнадцать лет жизни в этом доме Амелия бывала в кабинете мужа всего несколько раз, и всегда здесь было темно и душно. Эйдана раздражало пение птиц, доносящееся из сада, а солнечный свет, по его мнению, мог испортить ценные книги, коими были сверху донизу заполнены огромные стеллажи по обе стороны от рабочего стола — наследство от свекра. Насколько Мэл было известно, ее муж ни разу не открыл ни одну из этих книг. Если он что-то и читал, то только газеты со светскими новостями — все остальное считал напрасной тратой времени.
Уступив любопытству, Амелия прошла к одному из вышеупомянутых стеллажей, протянула руку и наугад взяла один из томов. Кожаный переплет, позолоченные уголки обложки — какое-то религиозное учение. Она скривилась: очень смешно — Эйдан и религия, и вернула книгу на место. Возможно, какой-нибудь антиквар и даст за нее несколько монет, но всерьез обогатиться за счет семейной библиотеки можно не рассчитывать. Впрочем, недавно овдовевшая леди Бриверивз осталась не в том положении, чтобы отказываться и от такого скудного заработка.
Амелия опустилась в кресло у стола и принялась открывать ящики. В одном обнаружились сразу пять немытых и уже покрывшихся плесенью вилок. В другом — такой же немытый стакан с четкими отметинами от пальцев и чайная ложка с погнутой ручкой. Увесистые доходная и расходная книги обнаружились в нижнем и самом большом ящике. Чтобы их достать, пришлось встать.