Мэл заметила, как напряглась на столешнице рука отца, будто бы он хотел сжать ее в кулак, но сдержался.
— Прогуляйтесь по саду, дети, — разрешил лорд Грерогер, тем не менее подарил младшему Бриверивзу предупреждающий взгляд. — А мы пока ещё потолкуем.
Амелия моргнула. Что-то было не так: и в напряженной позе отца, и в его голосе. Это из-за того, что Бриверивзы хотели устроить свадьбу поскорее? Но ведь, если лорд Грерогер воспротивится, они не станут настаивать и поймут?
Эйдан поднялся и шагнул к ней, протянул руку с такими же идеальными пальцами, как у его отца, ладонью вверх. Мэл ничего не оставалось, как протянуть свою в ответ.
Его кожа показалась ей обжигающе горячей. Захотелось отдернуть руку и по-детски спрятать за спину, но она сдержалась. Выдавила из себя улыбку.
* * *
— У вас потрясающе красивый сад.
Они прохаживались по вымощенным серым плоским камнем дорожкам, идя бок о бок, но не касаясь друг друга. По правде говоря, когда Эйдан выпустил ее руку, она испытала облегчение.
Неправильная реакция, отругала Амелия сама себя. Опытная в таких делах Клара говорила, что прикосновения мужчины должны вызывать радость и даже наслаждение.
— Это все бабушка, — улыбнулась Мэл, довольная тем, что гость предоставил ей отличную тему для разговора. Наедине с ним ей было ещё более неуютно, чем в присутствии родителей. — Она до последнего своего дня ухаживала за садом. Многие деревья бабушка посадила собственными руками.
Эйдан повернул к ней голову и слушал со всем вниманием. После последней фразы шире распахнул глаза. Голубые, яркие, обрамленные на удивление темными ресницами, несмотря на светлые волосы. Как она могла забыть их цвет?
— Сама? А как же садовник?
Амелия пожала плечами и потупилась, смутившись под пристальным взглядом.
— Бабушке нравилось ухаживать за растениями.
— А вам?
И ей тоже. Правда, в последнее время Мэл все больше испытывала не радость, а бессилие, так как у нее не получалось применять дар, как учила покойная леди Грерогер. Но ей все равно нравилось в саду. Шелест листьев на ветру, пение птиц, аромат цветов. Нравилось быть тут одной, что-то пересаживать или поливать. Следить за полетом пушистых пчел.
Она вспомнила, как какие-то три четверти часа назад Клара отчаянно терла ее руки мочалкой, пытаясь вымыть землю из-под ногтей. Бросила быстрый взгляд на кисти идущего рядом с ней молодого человека…
И соврала.
— Не очень.
— Согласен, — охотно поддержал Эйдан. — На это есть садовник. А у пожилых всегда свои причуды.
Мэл обиженно вскинула на спутника глаза. Бабушка умерла в преклонном возрасте, но в здравом уме. Разве помогать растениям и творить красоту — причуда?
— Ты такая красивая, — вдруг с придыханием произнес Эйдан, останавливаясь и протягивая руку к ее лицу. Тоже остановившись, Амелия вмиг позабыла, что хотела высказаться в защиту бабушки. — И кожа такая нежная. — Пальцы молодого человека прошлись по ее скуле, добрались до виска, заправили за ухо выбившуюся из прически прядь. У Мэл перехватило дыхание. — Можно тебя поцеловать?
Вот так — в лоб. Разве им не надлежало гулять по саду месяцами, невинно держась за руки? С другой стороны, что может быть плохого в поцелуе? Клара говорила… Но ведь и отец отчего-то разозлился.
Запутавшись в собственных мыслях, Амелия окончательно растерялась и не успела ответить. А Эйдан уже шагнул ближе, положил руку ей на талию сзади и властно притянул к себе. Мэл вздрогнула, то ли от неожиданности, то ли от прикосновения его ладони, жар которой остро чувствовался через тонкую ткань платья.
А в следующее мгновение вторая рука спутника оказалась на ее затылке, и пухлые, не менее горячие, чем рука, губы коснулись ее губ.
Горячо и влажно. Безумно волнительно и неизвестно, как правильно. Клара говорила, что она все поймет сама, но Амелия не понимала. Ей нравилось? Или следовало оттолкнуть наглеца? Еще Клара обещала какие-то ощущения внизу живота, но Мэл не чувствовала ничего, кроме растерянности, влажных губ и горячих рук мужчины.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой как можно скорее, — прервавшись, прошептал Эйдан в ее приоткрытые и теперь горящие губы.
Он так улыбался и так смотрел, будто Амелия была самой прекрасной девушкой на земле.
— Я согласна, — сказала она.
Настоящее время
Цинн, столица королевства Мирея