Амелия рассмеялась. Несколько нервно, но все равно беспечно.
Конечно же, отец тоже волновался, ведь они еще никогда надолго не расставались. Но что могло случиться, чтобы она запросилась домой, на юг? Теперь ее дом был здесь — с самым замечательным человеком на свете.
Мэл протянула руку подошедшему супругу, и их пальцы переплелись.
— Счастливого пути, дорогой тесть. — Эйдан почтительно склонил голову.
— И тебе, дорогой… зять.
Вот только радости в голосе отца Амелия не услышала — только напряжение. И… недоверие?
— Все будет хорошо, — заверила она, чувствуя, что лорду Грерогеру нужна поддержка не меньше, чем ей самой. — Мы обязательно приедем на праздники. Правда, Эйдан?
Муж расплылся в белозубой улыбке, и Мэл в очередной раз подумала, что таких красивых людей просто не бывает. Как ей, наивной провинциалке, так повезло с избранником?
— Конечно, любимая.
Любимая… Он так это произносил, что у Амелии кружилась голова. Ее любили, ею дорожили — о чем еще можно мечтать?
* * *
— Добро пожаловать! — важно провозгласил новоиспеченный супруг, распахивая перед ней двери теперь уже их общего дома.
Раньше Эйдан жил здесь вместе со своими родителями. Но несколько лет назад его мать умерла, а отец, входящий в сам Королевский Совет, все реже наведывался в городской особняк, предпочитая жить во дворце и не тратить время на дорогу в ущерб государственным делам. Поэтому в последние годы младший Бриверивз обитал тут один.
На самом деле, Амелия уже бывала здесь. Более того, они с отцом прожили в гостевых комнатах всю последнюю неделю, пока шли последние приготовления к свадьбе. Но в статусе хозяйки Мэл вошла в особняк впервые. И это было… волнительно.
Эйдан подхватил ее на руки, едва она успела переступить порог. Амелия испуганно пискнула и вцепилась в лацканы его сюртука, такого же золотистого, как и ее свадебное платье.
Не слушая возражений, он потащил ее к лестнице на второй этаж. Выскочившая из прилегающего к холлу коридора служанка молчаливой тенью затворила за ними дверь.
— Поставь, я ведь тяжелая! — взмолилась пунцовая от смущения Мэл, но муж только рассмеялся. Не обращая внимание на присутствие слуг, поцеловал ее в шею.
Когда Эйдан пронес жену мимо гостевых комнат, где оставались все ее вещи, она попыталась возразить вновь, но тот не стал даже слушать. Направился дальше по коридору и распахнул ногой дверь в свою спальню.
Сейчас?! Сейчас. Сердце Мэл забилось ещё быстрее и, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. В и без того тугом корсете стало невыносимо трудно дышать.
Муж положил ее на кровать.
Сейчас…
Опытная Клара рассказывала ей, что в первый раз бывает больно, и нужно быть к этому готовой. Но также утверждала, что любящий мужчина сделает все, чтобы его партнерше было легче. Амелия верила в любовь Эйдана, но все равно ужасно волновалась.
Он скинул с плеч сюртук, развязал и отбросил шейный платок, взялся за ремень своих брюк.
Мэл лежала на постели ни жива ни мертва. Ей тоже следует раздеться? Помочь раздеваться ему? Клара обещала, что муж направит ее, подскажет.
А еще говорила, что мужчины любят сами раздевать своих женщин. Вдруг она решит что-то сделать и все испортит?
Амелия на мгновение смежила веки, борясь с участившимся дыханием, и тут же широко их распахнула. Но ничего не увидела, кроме золотой ткани — юбка у платья была такая пышная, что, когда муж задрал ее, Мэл оказалась под ней с головой.
Руки мужчины оказались на ее бедрах. Амелия вздрогнула от этого прикосновения и потянулась к подолу, чтобы освободить лицо и иметь возможность видеть склонившегося над ней супруга. Но не успела, вскрикнув от боли и выгнувшись.
Настоящее время
Особняк Бриверивзов, Цинн
Ей снилась ее первая свадьба и первая же брачная ночь. Столько воды утекло, а она все еще помнила все события и чувства в мельчайших подробностях.
Проснулась за несколько часов до восхода солнца с ощущением, что не спала вовсе, и принялась собираться — Монтегрейн обещал заехать с рассветом.
Вновь не позволив чувствам взять верх над разумом, Амелия оделась в темно-зеленое дорожное платье, а не во вдовье, как ей хотелось. Положила шкатулку с оставшимися драгоценностями, которые ещё не успела продать, в саквояж. И как раз застегивала плащ, когда заметила в окно подъехавший к особняку уже виденный ею вчера черный экипаж без опознавательных знаков — добротный, недешевый, но не кричащий о своей стоимости. Что ж, стоило признать: у Монтегрейна был неплохой вкус.