Одарив старуху недобрым взглядом, Монтегрейн развернулся и вышел на улицу. Холодный воздух тут же попытался забраться под плащ. Пахло навозом и затхлой водой, но даже эти запахи не шли ни в какое сравнение с теми, что витали внутри избушки.
Рэймер с отвращением бросил взгляд на закрывшуюся за ним дверь. Как только Алиссию занесло в подобное место? И как, черт их всех дери, подобное дремучее захолустье может находиться всего в двух часах езды от столицы?
Изнутри донесся истошный женский крик. Миг тишины, и повторился снова. Будто ее режут…
Монтегрейн поежился и отошел к скакунам. Погладил своего, грея руки об его лоснящуюся шкуру и досадуя на себя за то, что в спешке не надел перчатки.
Сколько женщины рожают? Он понятия не имел. Как-то ему довелось присутствовать при родах лошади, так та управилась за час. Хорошо бы и Алиссия поспешила, пока потерявший сына король не поднял на его поиски армию…
Дверь за спиной с силой хлопнула, выпустив на улицу волну жутко пахнущего теплого воздуха. Рэймер обернулся: друг стоял в проходе, держась за ручку и явно намереваясь снова бежать обратно. Его лицо было настолько бледным, что в темноте казалось белым пятном.
— Рэйм, ты же можешь остановить кровь?
Он мог. При неглубоких ранах. Ненадолго, до прибытия специалиста. А сколько ждать целителя тут?
Все эти мысли пронеслись у него в голове. В слух же Монтегрейн ответил только:
— Попробую. — И последовал за Конрадом обратно в удушающее тепло домика.
А в следующее мгновение по ушам резанул детский крик.
* * *
Да, он мог останавливать кровь. Но не тогда, когда та покидает тело нескончаемым потоком. Это дело целителя, а не боевого мага.
Повитуха унесла младенца за перегородку. Оттуда все ещё доносился детский плач, но уже не такой громкий и частый, как в первые минуты, когда казалось, что от него можно оглохнуть.
А роженица не кричала. Когда Монтегрейн вошел, она ещё была в сознании, но слишком быстро теряла силы и теперь лежала на перепачканных кровью простынях бледная как смерть, что смотрелось особенно жутко в сочетании с разметавшимися по подушке иссиня-черными волосами.
— Ну?! — навис над ним Конрад, испепеляя взглядом.
— Не могу.
Рэймер в последний раз попытался правильно направить силу, держа ладони над тазом женщины, но магия откликнулась слишком слабо. Царапины — да, ссадины — да, мелкие порезы — да. Жуткое кровотечение после родов — нет, нет и нет!
Плащ давно валялся в углу. Несмотря на то что разделся, Монтегрейн взмок, будто его облили водой. Руки, распростертые над несчастной, дрожали. Магический резерв тратился, вызывая слабость и дурноту, но неприспособленная к исцелению магия все равно не могла сотворить чудо.
— Не могу, — повторил он со злым бессилием и рывком поднялся на ноги.
Подхватил плащ и вышел.
* * *
Забыв о запахе навоза и грязи вокруг, он сидел прямо на ступенях крыльца в распахнутом плаще, на сей раз совершенно не чувствуя холода.
Монтегрейн никогда не любил Алиссию, более того, долгое время считал ее источником всех бед Конрада. Мечтал, чтобы она оказалась где-нибудь подальше и перестала наконец морочить другу голову.
Но он никогда не желал ей смерти.
Бледное лицо с темно-фиолетовыми кругами под глазами так и стояло перед его внутренним взором и, как Рэймер подозревал, обещало еще долго преследовать его в кошмарах. Бурая кровь, застиранные простыни, потекшие свечи — вспышки-воспоминания, вызывающие одно желание: напиться.
За спиной скрипнула дверь.
Конрад вышел на крыльцо, но так и остался стоять на месте; молчал.
— Все? — глухо спросил Рэймер.
— Все.
Принц постоял еще немного у самой двери, а потом спустился до ступени, на которой сидел Монтегрейн, и устроился рядом. Вытянул ногу.
Рэймер покосился в его сторону. На нем не было плаща — должно быть, как и он, принц сейчас не чувствовал холода.
— Что будем делать? — спросил Монтегрейн, намеренно произнеся «будем», а не «будешь». Глупо было бы делать вид, что он не при чем. Уж теперь-то он увяз в этой истории по самую макушку.
— Не знаю, — после затянувшегося молчания ответил Конрад.
И снова замолчал, сгорбился.
Рэймер посмотрел в ночное небо. Через пару часов рассветет. И если принца не окажется во дворце утром…
— Жди здесь, — велел он и поднялся на ноги.
* * *
Когда Монтегрейн вышел из избушки, Конрад так и сидел на ее крыльце. Поникший и потерянный.
Непривычная ноша оттягивала руки. Вроде бы младенец был совсем легкий, но держать его так, как показала старуха, оказалось задачей нетривиальной. К счастью, это мелкое создание умудрилось уснуть — в своих способностях поладить с ревущим новорожденным Рэймер сильно сомневался.