Она подняла трость скорее инстинктивно, нежели осознанно, протянула хозяину и… наткнулась на ледяной взгляд, в сравнении с которым даже тот, на балконе, пятнадцатилетней давности, был гораздо теплее.
Мужчина резко выхватил трость из ее пальцев.
— И самый важный пункт договора, — отчеканил холодно. — Не помогаете и ни во что не вмешиваетесь, если вас об этом не просят.
У Амелии кровь отхлынула от лица. Вновь прикусив изнутри щеку, она поспешно отвернулась к окну.
Черт бы побрал эту трость. Зачем только тронула?
Глава 8
Населенный пункт, примыкающий к поместью Монтегрейнов, впечатлял как своими размерами, так и добротными каменными зданиями и шириной улиц, и не мог позиционироваться иначе, чем город. После неприятного инцидента с тростью спутник все еще молчал, и Амелия, полностью отодвинув штору, с любопытством рассматривала окрестности.
Основная масса строений оказалась одноэтажной, лишь кое-где попадались здания в два этажа с внешними металлическими лестницами вдоль стен и нависающими над улицей балконами с ограждением из толстых прутьев. На некоторых сушилось, развеваясь на ветру, белье, зачастую балконы украшали вывески и указатели. Не такие яркие и вычурные, как в столице, зато простые и понятные: «Сапожная мастерская» с резной фигуркой сапога, «Булочная» с любовью выполненным крендельком, «Аптека» с нарисованной рядом склянкой.
Людей на улицах было много. Они входили и выходили из дверей лавок, шагали по узким, выложенным плиткой тротуарам вдоль зданий по обеим сторонам дороги, несли тяжелые корзины. На одной из крыш Мэл заметила за работой кровельщика, на другой — трубочиста.
Город жил своей жизнью, спокойной и размеренной, что по контрасту бросалось в глаза после лет, проведенных в шумной столице. Казалось, никто никуда не спешил, но в то же время и не слонялся без дела.
Жители были одеты скромно, однако выглядели опрятно. Даже играющие в видимом с дороги тупике дети все как один были в обуви. На всем пути Амелия не заметила ни одного нищего или попрошайку, не увидела босого или плохо одетого ребенка. Рыжий кот, гордо восседающий на одном из окон, и тот казался упитанным и довольным жизнью.
Невольно вспомнился дом. Не тот, который Мэл покинула несколько часов назад, а ее настоящий дом — Южный округ, которому точно так же была чужда суета и праздность, коих она с лихвой насмотрелась в столице.
Их экипаж узнавали. Возможно, потому, что знали транспорт хозяина этих земель и отличали его от других с первого взгляда, а возможно, потому, что экипажей в городе в принципе имелось немного. Пока что Амелия заметила лишь телеги и открытые повозки с обитыми кожей или тканью сиденьями.
Узнавали — кланялись или просто кивали, иногда встречные умудрялись даже перекинуться несколькими словами с возницей. Оливер отвечал охотно и весело — кажется, по — другому не умел. Монтегрейн же, напротив, опустил свою штору и откинулся на подголовник, прикрыв глаза и не горя желанием хоть с кем-нибудь общаться. Жизнерадостный и словоохотливый кучер отдувался за двоих.
Экипаж ехал все медленнее, Амелия стала замечать на себе заинтересованные взгляды и, подумав, тоже опустила штору.
* * *
Поместье Монтегрейнов располагалось за городом на холме. Убедившись, что вокруг никого нет, Амелия снова отодвинула штору и всмотрелась в окрестности. Холм, обычный холм, покрытый ярко-зеленым травяным ковром. Ни кустика, ни деревца — совершенно открытая местность.
Она сидела лицом против направления движения, поэтому видела лишь травяной ковер и оставшийся позади городок.
А потом заскрипели ворота. Колеса подпрыгнули, съезжая с грунтовой дороги на каменную плитку двора. Тяжелые створки скрипнули вновь — закрываясь. Экипаж остановился.
Как и в прошлый раз, не дожидаясь помощи слуг, Монтегрейн распахнул дверцу и выбрался наружу.
Амелия осталась на месте — с идеально прямой спиной, ладонями на коленях и глядя прямо перед собой. Со скрипом закрывшихся ворот появилось волнение. Они словно отрезали что-то. Пути к отступлению? Прежнюю жизнь? Надежду на свободу?
Последняя мысль отрезвила, и Мэл посмеялась над собой. О нет, если бы надежду можно было убить запертыми дверьми, было бы гораздо проще.
— Вы снова заснули? — Монтегрейн заглянул в экипаж, с недовольством хмуря брови.
Судя по недоброму взгляду, будь его воля, он отправил бы ее в обратный путь прямо сейчас.
Не дав ему высказать очередную дерзость, Амелия подхватила лежащие рядом плащ и саквояж одной рукой и, придерживая юбку другой, поднялась с сиденья. Монтегрейн отступил, освобождая место, и на этот раз даже протянул ладонь. Касаться его не хотелось, но и проигнорировать вежливый жест было бы ребячеством.