— Вот там. Опусти его.
Я позволил Маркусу бесцеремонно плюхнуться к ногам юной ведьмы, и на её лице промелькнула гримаса боли. Знала ли она его? Может быть, сокурсник по университету? Или её сердце внезапно смягчилось, когда все проповеди её отца о красоте смерти стали очень уродливой реальностью?
— Сними с него одежду, — сказал Кент, и я быстро раздел труп, порвав дешевый костюм, как бумагу. Когда его грудь была обнажена, я обнаружил раны, которые не смог бы скрыть никакой похоронный грим: многочисленные колотые раны были по всей груди, и среди них были нацарапаны линии и руны жертвоприношения.
Хреново. Очень хреново. Незапланированно, если мне нужно было догадаться. Даже спонтанно.
Я приподнял бровь, глядя на Кента, безмолвный вопрос, на который, я знал, он не ответит. Он коротко кивнул, и молодая ведьма, выглядевшая болезненно бледной, опустилась на колени и начала изучать отметины на груди Маркуса.
— Они сработают, — сказала она наконец. Она поспешно поднялась на ноги и отвела глаза от тела. — Метки грубые, но эффективные.
Ее глаза блеснули среди толпы в краткий момент беспокойства. Она подумала, что сказала что-то оскорбительное, а это может повлечь за собой последствия.
— Очень хорошо, — тихо сказал Кент. Затем, громче, снова вся театральность:
— Долго мы ждали этого дня, дети мои. Долго Глубинный ждал этого, ждал с полным терпением и милосердием. Сегодня первый из трех погрузится в Его глубины. Да последуют еще двое.
— Да последуют еще двое, — пробормотали в толпе, за исключением Эверли, чьи губы были сжаты в тонкую жесткую линию на ее красивом лице.
— Слуга, отнеси жертву в шахту, — сказал Кент. Слуга. Чёрт возьми. Я хотел заткнуть ему рот его собственным языком.
— Джереми будет сопровождать тебя. Эту жертву должен принести он.
Вперед шагнула фигура, от которой разило спреем для тела. Джереми, конечно. Это грязное, незапланированное, абсолютно неудачное жертвоприношение произошло благодаря дорогому сыну Кента. Я закатил глаза, но поднял обнаженного Маркуса с земли и, не сказав ни слова Джереми, зашагал прочь, к деревьям, подальше от света костра.
Джереми пытался идти впереди меня, но я держал свой темп достаточно быстро, чтобы он не смог. У мальчика было еще меньше терпения, чем у его отца.
— Притормози, черт возьми, Леон, — сказал он. — Или, клянусь, в следующий раз я попрошу папу оторвать тебе яйца.
— Пылкий нрав.
Я покачал головой, но замедлил шаг. Я позволю этому засранцу вести за собой, позволю ему насладиться своей маленькой поездкой во власть. Пристальный взгляд на его затылок, по крайней мере, позволил мне пофантазировать о том, как я его вскрою.
— Так, значит, это твоих рук дело, да? Возникли с ним небольшие проблемы?
— Ублюдок пытался сбежать, — сказал он, затем мрачно рассмеялся. — Он не ушел далеко. Визжал, как свинья. Мне кажется, я понимаю, почему тебе так нравится убивать, Леон. Это гребаный кайф.
Я стискиваю зубы.
— Не думаю, что ты понимаешь смерть от одного грязного убийства. Просто подожди, пока твой Бог не проснется. Он научит тебя кое-чему о смерти.
Я уверен, он бы с удовольствием огрызнулся на меня в ответ, но мы уже пришли. Там, в тени деревьев, виднелся вход в шахты.
— Уайт Пайн.
Заколоченный почти столетие назад, витражный деревянный каркас входа был покрыт многочисленными рунами: некоторые были вырезаны, некоторые раскрашены, некоторые заклеймены клеймом. С дерева на оборванной цепочке свисала металлическая табличка с надписью «ОСТОРОЖНО: ОТКРЫТАЯ ШАХТА. НЕ ВХОДИТЬ». Земля была покрыта мхом, и вокруг отверстия шахты густыми гроздьями росли многочисленные грибы с белыми шляпками.
Сама земля вибрировала. Деревья были беспокойны. Странный запах, похожий на запах глубокой воды и гниющих водорослей, пропитал воздух. Где-то глубоко в этих затопленных туннелях под нашими ногами пробуждался древний Бог.
Меня нелегко было напугать, но я все равно почувствовал озноб.
— Ну, держи.
Я толкнул Маркуса в объятия Джереми, который с визгом отскочил назад и позволил бедному Маркусу шлепнуться в грязь.
— Что, черт возьми, с тобой не так?
Его голос резко повысился. Он больше не звучал так самоуверенно.
— Я не хочу к этому прикасаться!
— Это твоя жертва.
Я пожал плечами.
— Ты действительно хочешь, чтобы демон присвоил твое подношение Глубинному, бросив его туда?