Следуя указаниям, я быстро свернула на узкую грунтовую дорогу. Дорога явно не ремонтировалась, почва сменилась травой и гнилыми листьями. Низко свисающие ветви задевали крышу моей машины, и несколько случайных капель дождя усеяли лобовое стекло.
Дорога заканчивалась у металлических ворот. Ржавая табличка «ВХОД ВОСПРЕЩЕН» свисала с них на единственной оставшейся цепочке, и я остановила машину, заглушив двигатель. Судя по тому, что я читала, так оно и было. Дальше я бы не смогла проехать; отсюда до леса было двадцать минут ходьбы пешком.
Я собрала свои припасы, ещё раз проверила батарейки в фонарике и направилась к выходу. Тропинка, которую я нашла среди деревьев, была узкой и в значительной степени заросшей кустарником, но я ожидала гораздо худшего. Ветер раскачивал сосны над головой, и опавшие иголки делали каждый шаг мягким. Дождь пока прекратился, но я все равно чувствовала, как время от времени холодные капли падают мне на лицо.
На ходу я говорила в камеру, записывая предысторию для зрителей.
— В 1899 году сорок шахтеров спустились на подъемниках на самый нижний уровень печально известных серебряных рудников Абелаума — две недели спустя только трое из них выбрались живыми.
Это была та самая легенда, которую я впервые услышала в начальной школе, история, которую знал каждый ребенок в Абелауме. Трагедия 1899 года навсегда изменила Абелаум, приведя к внезапной остановке его бурно развивающейся горнодобывающей промышленности.
— В шахте произошёл массивный обвал, и нижние уровни быстро затопило, в результате чего шахтеры оказались в ловушке внутри. В последующие дни, ожидая спасения, мужчины выживали единственным доступным им способом: поедая мертвых, а позже — убивая и поедая живых.
Подойдя к развилке тропинки, я остановилась. Я знала, что мне нужно идти направо; тропинка слегка спускалась вниз, и за крутым поворотом я должна была найти поляну и собор. В центре развилки тропы стояло дерево, и я разглядела что-то, спрятанное среди веток и листьев, наваленных вокруг его корней. Я схватила его и вытащила деревянную табличку, потрескавшуюся от времени. На дереве сохранились призраки старых раскрашенных букв, гласивших: Центральная шахта Уайт Пайн, 1 миля.
Я поднесла это к камере.
— Спустя две недели спасатели, наконец, смогли расчистить путь вниз, прямо здесь, в Уайт-Пайн. В живых осталось только трое мужчин, включая владельца горнодобывающей компании, человека по имени Морфеус Лейман. Тела остальных так и не были найдены.
Я направила камеру на тропу слева. Она почти полностью заросла; сучья, упавшие ветки и трава делали тропинку почти невидимой.
— После освобождения этих людей повели по этой самой тропе. Отчеты о спасении описывают их как энергичных и сильных, несмотря на дни, проведенные в ловушке под землей. Очевидно, каннибализм идет организму на пользу. Но спасенные мужчины утверждали, что внизу, в шахтах, они испытали нечто другое, нечто потустороннее.
Несмотря на знак идти направо, я прошла немного дальше по левой тропинке. Что-то свисало с низко свисающего дерева: небольшой пучок веточек, скрепленных бечевкой, мягко покачивался на ветру. Я сорвала его, держа неподвижно перед камерой. Ветви были сплетены в кольцо, а посередине был сформирован узор из большего количества веточек, бечевки и… рыбьих костей.
Точно так же, как те странные безделушки, которые миссис Кэти обычно развешивала у себя на крыльце.
— Даже сейчас легенды о том, что испытали шахтеры под землей, живут в местной культуре этого маленького городка. Спасенные утверждали, что встретили чудовище, Бога, который спал глубоко под землей. Они утверждали, что этот Бог даровал им милость, позволив сбежать в обмен на поклонение. Согласно легендам, Морфеус в конце концов купил церковь, расположенную недалеко от места их спасения, и посвятил ее поклонению подземному Богу.
Удовлетворенная, я выключила камеру и направилась обратно к другой развилке тропинки. Вниз по развилке и за поворотом деревья исчезли. На мгновение от вида Св. Таддеуса у меня перехватило дыхание. Спереди у собора виделись три великолепных шпиля, уходящие высоко в небо, соперничая с верхушками сосен. Древесина почернела со временем, покрылась пятнами мха и грибов. Низкая каменная стена грудами осыпалась вокруг земляного двора церкви, и казалось, что крутая крыша обвалилась с одной стороны.
Я снова начала записывать, на этот раз в тишине, позволяя виду говорить за себя. Церковь оказалась гораздо больше, чем я ожидала; это была святыня изысканной готической архитектуры. Под центральным шпилем находилось большое витражное окно из цветного стекла, хотя оно было настолько покрыто грязью, что я не могла разобрать, что на нем изображено.