Я поддалась своей страсти к демону — я хотела его тело так сильно, что это приводило меня в ужас. Мои руки царапали его спину, жадно впиваясь между лопатками, когда он восторженно зарычал. Он отпустил мои волосы и опустился на колени, его руки собственнически сжали мои бедра.
От этих ярких золотистых глаз, смотрящих на меня снизу вверх между моих ног, у меня перехватило дыхание. Он прикусил тонкую ткань моих леггинсов, зацепив ее зубами и оставив небольшую прореху. Когда он снова поднял на меня взгляд, в его глазах была дикость, голод, который заставил меня почувствовать прилив адреналина, как будто мое тело пыталось приказать мне бежать.
— Вся эта одежда мне, блядь, мешает, — прорычал он и проделал когтями дыру в леггинсах, оставив мое бедро почти полностью обнаженным. Затем он проделал то же самое с другой стороной и продолжал рвать их, как будто их присутствие было личным оскорблением. Я вцепилась в надгробие, чтобы удержаться, мои ноги начали трястись. Когда от моих леггинсов не осталось ничего, кроме рваных лохмотьев, он опустил голову и провел своим раздвоенным языком по моему бедру, пока все мое тело не задрожало.
— Такая чувствительная, — пробормотал он. Он задержался на самой высокой точке моего бедра, покусывая кожу.
— То, как ты дрожишь, черт возьми, мне нравится видеть, как ты дрожишь.
Его руки прошлись по внешней стороне моих бедер, под юбкой, где он нашел кружевные края моих трусиков сквозь то немногое, что осталось от леггинсов.
Эти трусики были его следующей жертвой. Он разорвал ткань и отбросил их в сторону, но не раньше, чем прижал к носу и глубоко вдохнул. Его зрачки расширились, и он посмотрел на меня так, словно умирал с голоду. Его черные когти вонзились в мою чувствительную кожу, оставляя капельки крови. Он слизнул каждую маленькую красную капельку и ухмыльнулся, когда мой рот открылся от шока.
— Думаешь, я не поглощу тебя до последней частички? — сказал он, его голос был таким глубоким и темным, что, казалось, скользнул вверх по моему позвоночнику и обвился вокруг затылка.
— Я, блядь, поглощу тебя живьем, Рэйлинн.
Его когти впились в меня, и на этот раз я не смогла сдержать крика боли. Он держал меня там, его глаза горели, когда он наблюдал, как тонкая струйка крови вытекает из моей кожи и стекает по бедру — только для того, чтобы быть пойманной его языком.
— Я не удовлетворюсь только твоей кровью, Рэйлинн.
Я задрожала на своем насесте, когда его рот приблизился. Его глаза задержались у меня между ног, яркие и нечеловечески золотистые.
— Твоя кровь, пот, сперма — я хочу всего этого. Моя. Отбросьте свои запреты прямо сейчас. Они тебе больше не понадобятся.
Его язык высунулся, его раздвоенные бока щелкнули в воздухе. Я видела раздвоенный язык как модификацию тела, но он был поразительно длинным. Это было чудовищно. Это наполнило меня таким смешанным чувством возбуждения и страха, что, когда я впервые попыталась открыть рот, все, что мне удалось выдавить, — это вздох.
— Я хочу почувствовать это, — прошептала я. — Пожалуйста…
Он встал и легко поднял меня с надгробия. У меня закружилась голова, когда он повернул меня спиной к своей груди, и моя голова свесилась к земле, полностью перевернутая в его руках. Очки соскользнули у меня с носа и упали в траву. Мир расплылся, но я все равно не могла долго держать глаза открытыми.
Моя киска была прямо под его лицом, обнаженная, моя юбка бесполезна, чтобы прикрыть меня в таком положении. Я отчаянно задыхалась — смущенная, нетерпеливая, совершенно сбитая с толку. Затем — о черт! — его язык скользнул по мне, между каждой складочкой, впитывая мое возбуждение и, Боже, кружась над моим клитором. Я вздрогнула, невольно дернувшись, и его хватка на мне усилилась. Его когти впивались мне в бока там, где он держал меня, но от боли становилось только лучше. Он взял мои половые губы в рот, посасывая, как будто это было блюдо, затем снова проник внутрь языком, с сосредоточенной точностью проводя им по каждому дюйму чувствительной плоти.
Моя голова казалась тяжелой из-за угла наклона, но прилив крови к черепу только усилил мое головокружительно растущее удовольствие. Это было ошеломляюще, почти невыносимо. Я стонала от каждого безжалостного прикосновения его губ, когда мои ноги обвились вокруг его шеи.