Кент был потрясен, но не подавлен. Вместо того, чтобы обратиться ко мне, его глаза смотрели мимо меня, и я почувствовала прикосновение магии к своей спине.
Я оглянулся. Эверли стояла, по ее лицу текли слезы. Это была ее магия, которую я почувствовал.
Магия ведьмы.
Она была молода и необучена, но я все еще не хотел иметь дело с ведьмой.
Я оглянулся на Кента, в то время как Джереми продолжал дергаться в моей хватке.
— Отпусти меня. Сейчас. И я оставлю твоего сына в живых.
— Отпусти его, Кент!
Мередит взвизгнула.
— Избавься от него!
Кент ненавидел проигрывать. Ярость исказила его лицо, его разум, вероятно, цеплялся за другой вариант. Но Джереми уже обмяк, и, будь у меня еще несколько секунд, я бы сжал еще сильнее и раздавил ему трахею.
— Ты свободен, демон, — выдавил из себя Кент. — Покинь мое присутствие. Покинь этот дом. Отправляйся обратно в ад.
Боже, как приятно было побеждать. Джереми безвольной кучей рухнул на пол, а я исчез, ухмыльнувшись и показав два средних пальца.
10 Рэй
Что-то было не так в этот день, но я не могла понять, что именно.
Может быть, это было ощущение, что за мной наблюдают, пока я шла по кампусу, странное покалывание на затылке, которое говорило мне, что на меня смотрят, но я не мог понять, откуда. Возможно, это было странный опыт, когда мой профессор сценаристики, мистер Крауз, напоминал мне — и только мне — что я могу прийти к нему в кабинет после занятий, если мне понадобится какая-либо помощь. Может быть, дело было в том, что Джереми в тот день не пришел на занятия, а Виктория, казалось, не могла оторваться от своего вейпа в течение всего нашего обеденного перерыва. Я снова почувствовала запах алкоголя в ее дыхании.
— Семейные проблемы, — сказала Инайя с тяжелым вздохом, прежде чем мы разошлись на наши последние занятия в этот день. — Я знаю Викторию уже несколько лет, и она испытывает трудности, когда ее родители не ладят. Ни одна семья не идеальна. Мы просто должны попытаться быть рядом с ней.
Инайя была лучшим другом, чем я. Она планировала пригласить Викторию выпить кофе после занятий, но странные ощущения этого дня образовали у меня в животе прочный узел беспокойства. Как только это началось, не было никаких причин для беспокойства. Я просто хотела попасть домой.
Мне просто нужно было дойти домой пешком.
Я думала, что эти прогулки домой в сумерках станут легче, но нет. Солнце скрылось за деревьями, сумеречный золотистый свет просачивался сквозь ветви. Было красиво, но надвигалась темнота. Облака в тот день были редкими, но на горизонте собиралась масса темных, пурпурно-серых грозовых туч, которые надвигались все ближе. Вероятно, всю ночь будет идти дождь. Мысль о том, чтобы свернуться калачиком в постели с бокалом вина и в сотый раз смотреть «Крик» под стук дождя за окном, заставила меня идти быстрее.
С тех пор как я занялась расследованием паранормальных явлений, я приучила себя считать странные чувства и эмоции ключевой частью процесса моего расследования. Довольно часто приходилось сталкиваться с чувством страха, озноба и паники в местах с привидениями. Поэтому я попыталась отнестись к своему чувству тревожного дискомфорта с так же, как если бы расследовала дело о привидениях; я не собиралась отталкивать это чувство. Это было не просто так.
Я просто не знала, в чем причина.
Мои ботинки захрустели по гравию, когда я пересекала дорогу, проходясь по грязи возле деревьев.
— Фу, мерзость.
Я задрала рубашку, чтобы прикрыть нос. Ветер переменился, принеся с собой ужасную вонь мертвого животного, кислую и гнилую. Я посмотрела на деревья, ожидая увидеть мертвого енота или, может быть, оленя.
Но между деревьями стояло что-то еще.
В тусклом свете мне показалось, что я просто смотрю на какие-то выгоревшие, корявые ветви между лабиринтом деревьев. Серые, как кость, ветви были покрыты мхом и раскинуты, одни высоко, другие низко, напоминая мне паутину. Но это была не паутина, не паук. В месте соединения этих странных, похожих на ветви отростков находилась грудная клетка с натянутой на кости серой плотью. У него была тонкая, похожая на позвоночник шея и собачий череп с отвисшей челюстью и вывалившимся длинным черным языком.
Я быстро заморгала, мое сердце бешено колотилось. Мои глаза меня
обманывали? До него было не менее сорока метров. Я поправила очки, наклонившись в попытке разглядеть что-нибудь получше сквозь ветви. Оно было похоже на мутировавшее, разлагающееся мертвое животное. Оно не двигалось. Оно было еще более неподвижным, чем сами деревья.