В 1949 году территория Новодевичьего некрополя была расширена на юг, и образовалось так называемое «новое кладбище», на котором располагался колумбарий, то есть место захоронения урн с прахом кремированных покойников.
В конце 1970-х годов с юго-западной стороны кладбища появился участок новейшей территории. В 2004 году общая площадь некрополя увеличилась до семи с половиной гектаров; ныне здесь похоронено более 26 тысяч покойников.
Новодевичий некрополь на протяжении всей истории складывался как своеобразный музей под открытым небом. Надгробия, выполненные скульпторами Андреевым, Вучетичем, Кербелем, Коненковым, Неизвестным, Мухиной, Цигалем, Шадром, давно и по праву признаны классикой советской мемориальной скульптуры.
Хвостов усмехнулся, вспомнив рассказ бывшего фарцовщика, который в свое время вместе с другими представителями этой «благородной» профессии обосновался около Новодевичьего кладбища.
Ныне мало кто помнит, что были такие люди, которые в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века снабжали население СССР модными джинсами, жевательной резинкой и дисками «Битлов», выменянных у заезжих иностранцев на советские дензнаки, а то и на русские иконы. Приятель Хвостова по имени Володя, в то время студент-первокурсник филфака пединститута, умнейший парень и большой любитель Чехова, был одним из самых удачливых среди них — он умудрился за несколько лет ни разу не попасться ментам, которые бдительно следили за тем, чтобы советский человек был одет не в «Леви Страусс», а исключительно в штаны производства фабрики «Красная мотня», а челюсти напрягал только при пережевывании пирожков с капустой, а не буржуазного «орбита без сахара». Но, как говорится, все когда-то бывает впервые. И это «впервые» у Володи напрямую было связано с одним из знаменитейших покойников Новодевичьего кладбища.
Ситуация была стандартной. Володя убегал от мента, затаившегося между могилами. Мент отследил, как «советско-подданный» выторговывал у некого лысого иностранца блок жевательной резинки, и решил пресечь оное деяние в корне. Но если в предыдущие разы Володе удавалось оторваться от погони и смешаться с многочисленными посетителями Новодевичьего, то в этот раз Фортуна оказалась не на его стороне. Беглец обо что-то споткнулся, красиво пролетел по инерции метра два и приземлился у чьей-то могилы. Очумело помотав головой, Володя заметил наконец, где он совершил отнюдь не мягкую посадку.
— Ну, спасибо вам, Антон Павлович, — в сердцах сказал Володя, поднятый за воротник с могилы Чехова и доставленный в опорный пункт милиции…
…На Ваганьково Хвостов бывал раз в год на могиле деда, умершего вскоре после войны. Тогда кладбище еще не славилось как место захоронения выдающихся деятелей культуры России…
Возникшее в конце XVIII века кладбище, расположенное к западу от Пресненской заставы в Новых Ваганьках, стало одним из выдающихся памятников истории и культуры. Официальным годом его основания считается 1771-й, хотя из исторических источников известно о плитах более ранних захоронений, найденных на этом месте.
Сама местность Новые Ваганьки доподлинно известна лишь со второй половины XVIII века. По поводу происхождения ее названия есть несколько толкований: от слова «ваганиться», что по словарю Даля в вологодском наречии значило «забавлять, играть, шутить, баловаться»; от слова «вага» (весы) или от «ваганного» налога, взимавшегося за взвешивание товаров; от слова «ваганы» — так называли псарей, живших на Государевом Псаревом дворе. Исторически достоверно, что с 1446 г. возле Кремля в районе Пашкова дома находилось поселение ваганов — Старое Ваганьково (сохранившееся в названии современного Староваганьковского переулка), которое в XVII веке было переведено в район пресненских Трех гор, на отдаленную окраину города, и получило название Новое Ваганьково. По местности стало называться и кладбище — Ваганьково.