Первыми на Ваганьковском кладбище были захоронены тысячи безымянных москвичей, умерших от чумы в 1771 году. На протяжении последующих полутора веков на Ваганькове находили последний приют люди небогатые — крестьянского и мещанского сословий, мелкие чиновники, отставные военные и подобранные на улицах обитатели московских трущоб. Только в XIX веке здесь появились могилы людей, оставивших след в отечественной истории. В 1824 году на месте старой церкви был возведен храм Воскресения Словущего с северным приделом во имя Иоанна Милостивого, а в память о старой одноименной церкви сооружена ротонда. Немного позже вблизи нового храма появились могилы декабристов А. Ф. Фролова и П. С. Бобрищева-Пушкина, чуть дальше — могилы друзей А. С. Пушкина графа Ф. П. Толстого и композитора А. Н. Верстовского. Для перечисления же современных корифеев культуры и науки, нашедших здесь последний приют, не хватило бы огромного тома. Достаточно сказать, что только к могиле Владимира Высоцкого ежегодно совершают паломничество десятки тысяч людей.
«А ведь директора кладбища, который разрешил похоронить здесь Владимира Семеновича, тогда сняли…» — подумал Хвостов, вспоминая, как двадцать восемь лет назад еще молодым курсантом военного училища пришел поклониться могиле Барда и назавтра выслушал выговор от замполита — Высоцкий считался не тем певцом, которого полагалось слушать будущим офицерам Советской армии, тем более разведчикам.
Просмотрев данные еще по десятку кладбищ, Хвостов зевнул и, выключив компьютер, отправился спать.
…В понедельник, когда Бондарев в сопровождении Хвостова появился в кабинете мэра столицы, тот был явно не в духе. Пробормотав: «Присаживайтесь», он с минуту молча перебирал на столе какие-то бумаги и только потом поднял глаза на спокойно сидевших за приставным столиком чиновников.
— Мы, насколько я помню, с вами встречались, Матвей Иванович, — сказал он. — Поэтому давайте обойдемся без представлений. На какой участок работы мы хотим вас поставить, вы знаете. Но вряд ли знаете, какой на этом участке бардак. Хотя, видимо, наслышаны, пресса об этом все уши прожужжала.
— Наслышан, — подтвердил Хвостов.
— Вы знаете, сколько в Москве кладбищ?
— Более шестидесяти.
— Шестьдесят четыре, — уточнил мэр. — А сколько вокруг них народу кормится? Впрочем, вопрос риторический. Любителей сделать бизнес на костях у нас хватает. Причем в полном смысле слова. Вот только что из МИДа звонили. Приехал некий Джонсон из Канады, хотел могилу бабки найти, — мэр заглянул в блокнот. — Ивановой Татьяны Семеновны. Она у него на Кунцевском кладбище похоронена. И что вы думаете? На ее месте могила какого-то Джанкоева… Кто, спрашивается, давал разрешение на захоронение? Никто не давал. Вот вам, уважаемый Матвей Иванович, и придется разбираться во всем этом… Непосредственным начальником вашим будет Купцов Руслан Альфонсович, мой заместитель. Постарайтесь найти с ним общий язык, — мэр многозначительно посмотрел на Хвостова, и тому показалось, что он имел в виду совершенно противоположное.
21 мая Дорогин с Тамарой собрались поехать на могилу Кана Савинского — исполнилось 9 дней со дня его смерти. Звонок мобильного телефона оторвал директора сыскного агентства от чашки крепкого кофе.
— Слушаю тебя, Вероника, — сказал он, взглянув на определившийся номер абонента. Это была вдова Кана.
— Сергей, — послышался в трубке потерянный голос молодой женщины, — мне из милиции позвонили, сказали, что могилу Кана кто-то разрушил… Взорвали вроде…
Дорогин скрипнул зубами, но взял себя в руки и спокойным голосом произнес:
— Понял, Вероника. Ты дома сейчас? Я за тобой заеду, — сыщик нажал кнопку отбоя и посмотрел на жену. — Тамара, тебе придется остаться, — сказал он. — Там что-то непонятное на кладбище. Поеду разбираться. Побудь дома, милая, мало ли что там…
Тамара только развела руками. В таких делах она с мужем никогда не спорила. Да и вообще, из всех представительниц прекрасного пола, когда-либо общавшихся с Дорогиным, по работе с ним имела право спорить только одна — Ольга. Именно в честь нее и было названо сыскное агентство, руководимое Дорогиным.
…Сергея Дорогина, его жену Тамару и Ольгу Шевчук, дочь погибшего сотрудника Главного управления собственной безопасности МВД России, связывало очень многое. Несколько лет назад, зарабатывая деньги на операцию для Тамары, Дорогин взялся за опасное дело — под маркой съемок телешоу доставить в Челябинск заказчику коллекцию оружия, украденную у одного московского профессора. По пути он подобрал девчонку, у которой только что погиб отец. Она хотела добраться на Урал, к своему дяде. По ее словам, тот был очень богатым и влиятельным человеком, способным защитить Ольгу, которая запомнила в лицо одного из убийц отца.