Дорогин понял, что разговор принимает нежелательный оборот.
— Подождем результатов следствия, — сухо сказал он и в сопровождении Савы и Анжелы пошел к воротам.
Тамары дома не оказалось. Вера, приемная дочь Дорогиных, которая тоже собралась уходить, сообщила, что Тамара отправилась к вдове Кана. Она, как и старенькие родители Савинского, как никогда нуждалась в помощи и поддержке. Дорогин выкурил на балконе сигарету и подумал, что нет смысла названивать сотрудникам — поручения он раздал и, если выяснится что-то новое, они сообщат ему сами. С этим в агентстве «Ольга» было поставлено строго. Оставалось ждать завтрашнего дня, и Сергей включил компьютер, чтобы войти в секретные сети спецслужб и выяснить, нет ли там данных на цыганского барона по имени Герасим и сведений об убийстве его младшего брата, будто бы организованном людьми Савинского. Но, несмотря на долгие поиски, ничего существенного найти не удалось.
В понедельник в 9 утра в кабинете Дорогина собрались сотрудники во главе с его заместителем Прохором Кузьмином Леонтьевым.
Бывший подполковник милиции о чем-то тихо переговаривался с Виктором Соколовым, которому было поручено собрать материалы на Герасима.
— Начнем, — произнес Дорогин. — Витя, что у тебя?
— Я мало что успел, — огорченно развел руками лучший «сыскарь» агентства. — За один день, да еще выходной… Короче говоря, Герасим — барон подмосковных цыган. Держит довольно крупный наркобизнес. В основном героин. Поставки из Афганистана. То есть все, как у других цыганских кланов России. Что касается брата — он действительно погиб в январе этого года.
— Обстоятельства гибели? — уточнил Дорогин.
— Его расстреляли.
— Как так «расстреляли»? — не понял Сергей.
— А вот так, поставили к стенке собственного дома и расстреляли. Для тех, кто это сделал, мораторий на смертную казнь не существует.
— Братец тоже наркотой занимался?
— Он был правой рукой Герасима. Собственно, на нем вся «фирма» и держалась: поставки, дилеры, в общем, техническое руководство.
— Кто его убрал? Ну хотя бы версии…
— Сергей Андреевич, — замялся Соколов, — вы же сами знаете…
Дорогин кивнул. О том, что Кан Савинский организовал массовый отстрел наркодельцов, вслух даже среди своих говорить было не принято.
— Проработал варианты, как к этому Герасиму подойти?
— Цыгане эти очень замкнуты, — сказал Виктор. — Правда, есть одна зацепка. У сына Герасима жена русская, можно разработать операцию.
— Можно… — Дорогин на минуту задумался. — Она машину водит?
— Вообще-то у них не принято, чтобы женщина за рулем сидела. Но, как ни странно, в этом случае для Зои (так ее зовут) сделали исключение. Сам вчера видел, как она на красной «хонде» разъезжала.
— У Герасима, как я помню, дом под Красногорском, — сказал Сергей. — Сын с ним живет?
— С ним, — утвердительно кивнул Соколов.
— Проработай вариант с ДТП. Чтобы эта… как ее… Зоя тебя сбила на своей машине. А дальше уж твое дело. Сможешь внедриться — отлично. Время терпит. Кана не воскресишь, а вот наказать этих гадов мы должны в любом случае. У кого есть что добавить?
— Разрешите? — как школьник на уроке, поднял руку Гриша Милорадович. — По вашему поручению мы установили наружное наблюдение за домом Герасима. У него вчера поздно ночью были гости. Крупный чин из администрации области. Некий Гусеницын Олег Витальевич. Теперь понятно, кто его «крышует».
— Отлично. Прохор Кузьмич, наведи об этом чиновнике справки.
Дорогин посмотрел на часы и спросил:
— Что у нас еще на повестке дня?
— К вопросу, как ни странно, о кладбищах, — сказал Леонтьев. — Обратился старик, эмигрант, когда-то известный поэт. Еще в 90-м году уехал во Францию. Жену найти не может. Точнее, могилу жены.
Дорогин присвистнул.
— Что-то в последнее время мне все чаще с могилами приходится дело иметь. А подробности?
— Да какие там подробности… Перед отъездом похоронил жену на Троице-Лыковском кладбище, как-то ему удалось, хоть оно и закрытое. Памятник поставил, все честь по чести. А приехал — на ее месте какой-то «браток» лежит.
— Откуда он знает, что «браток»?
— Портрет на памятнике. Он говорит, что с такой рожей даже в тюрьму не берут. Да и возраст — тридцать лет. Дед уверен, что его в разборке порешили, а раз у них с женой родственников не осталось, вот и снесли могилу-то.
— Понятно… Ну и что дед хочет?
— Он в суд собрался подавать. Вот и желает, чтобы мы всю подноготную вскрыли — кто могилу уничтожил, ну и так далее. Тем более он утверждает, что за могилой присмотр был — он договор с администрацией кладбища заключил.