И, черт возьми, у него должно было быть идеальное имя.
Броуди взял меня за руку и потянул к кровати.
— Мы устали. Давай просто… приляжем на несколько минут.
— Почему он спит только днем? — Я рухнула на матрас.
Броуди сделал то же самое, повернувшись лицом ко мне, и мы оба расслабились на подушках. Он протянул руку через крошечное пространство между нами и взял мою, поднося к губам, прежде чем закрыть глаза.
Черная футболка, обтягивающая его широкую грудь, была свежей, как и его серые спортивные штаны. Было не совсем справедливо, что он выглядел великолепно после десятиминутного душа. Тем временем я полчаса принимала ванну и сушила волосы феном, пытаясь снова почувствовать себя человеком, но все равно выглядела так, словно по мне прошлось стадо грязных зебр.
— Броуди?
— Ммм.
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, детка. — Эти слова никогда не надоедят. — Отдохни.
Я закрыла глаза, но мой разум отказывался отключаться. Я была так измотана, как никогда в жизни, но за жалюзи был дневной свет, и мой мозг никак не хотел отключаться.
Имя. Нам нужно было имя.
Что за мать не могла придумать имя для своего ребенка? Мы просмотрели весь список имен с моей и Броуди стороны. Ни одно не подошло. Клара уже назвала Августа в честь нашего отца, так что это был не вариант.
Почему мы ничего не могли придумать? Почему это не беспокоило Броуди? Неужели он не заботился о нашем ребенке? Неужели он не хотел, чтобы все было правильно? Очевидно, нет, если он мог просто лежать и засыпать за пять секунд.
— Броуди.
Он не пошевелился.
— Броуди.
Ничего.
— Броуди. — Я выдернула свою руку из его хватки и ткнула его в ребра.
Он проснулся и резко повернулся, чтобы посмотреть на ребенка.
— Что? Что случилось?
— Нам нужно имя.
Он застонал и уткнулся лицом в подушку.
— Ария, ему не нужно имя сию секунду.
— Что мы за родители, если не можем дать ему имя?
— Нерешительные. — Броуди потянулся ко мне, придвигаясь ближе. Затем, снова крепко сжав мою руку, прижал ее к своему сердцу. — Мы из тех родителей, которые любят его так сильно, что не торопятся с решением, с которым он проживет всю свою жизнь.
Я вздохнула.
— Ненавижу, когда ты выигрываешь наши ссоры.
— Мы ссорились?
— У меня в голове.
Он усмехнулся и придвинулся ближе, чтобы поцеловать меня в лоб.
— Спи. Я не хочу, чтобы ты уставала.
— Слишком поздно.
— Закрой глаза. — Команда предназначалась мне, но он подчинился ей сам. Его ресницы затрепетали и закрылись.
Я насчитала шестьдесят три овцы, но так и не заснула.
— Броуди.
В ответ он захрапел.
— Броуди, — прошептал я.
Броуди.
Как и этому мужчине, мне нравилось это имя. Оно было претенциозным и высокомерным. Оно идеально подходило ему, потому что он был и тем, и другим. И любящим. Щедрым. Добрым.
Никогда в жизни я не чувствовала себя такой любимой, как когда была со своим мужем.
Мы с Броуди поженились вскоре после того, как он сделал мне предложение. Мы не пригласили никого, кроме Клары и Марти. Август был шафером Броуди. Рон, человек, который не переставал удивлять меня своими скрытыми талантами, провел церемонию во внутреннем дворике на закате.
Без суеты. Без вечеринки. Никаких расходов, кроме моего платья, а поскольку Броуди не смог купить его мне из-за нашего компромисса, я купила его сама. Платье из тюля цвета слоновой кости с длинными рукавами и кружевами на лифе и запястьях. Талия в стиле ампир подчеркивала мой живот, а не прятала его. Три сотни баксов и цветочная композиция из моего собственного магазина.
Закат за нашими спинами и безупречный Броуди в смокинге — это был второй самый особенный день в моей жизни, его затмил только день рождения нашего сына.
Броуди.
Так его звали. Броуди. Отец, который боролся за него с самого начала. Отец, который скорее умрет, чем пропустит хоть один день его жизни. Отец, который любил его и его мать каждым ударом своего сердца.
— Броуди. — Я снова ткнула его.
На этот раз он просто открыл глаза и уставился на меня.
— Спи.
— Я хочу назвать его Броуди, в честь тебя.
Он моргнул, просыпаясь и приподнимаясь на локте.
— В честь меня?
— Да. Броуди Кармайкл Младший.
— Вообще-то. Он был бы третьим. Папу звали Бродерик.
— Правда?