Дядя Октавиус вышел на улицу, чтобы проводить нас. Я заметила по его бесцельным жестам, что всё-таки он отпускал меня с неспокойным сердцем.
— По всем вопросам обращайся к старшей сестре Флоре, — ещё раз напомнил Арендт.
— Слушаюсь и повинуюсь, — засмеялся дядя. — Тогда сегодня мы приходим в себя после тяжёлой дороги, а завтра приезжаем к тебе на ужин, так?
— Да, — подтвердил его собеседник. — Если что-то поменяется — я дам знать.
— Договорились!
Они повторно обнялись на прощанье. Когда мы садились в экипаж, Октавиус громко крикнул:
— Пожалуйста, позаботься о моей внучке.
— Непременно! — радостно пообещал ему Арендт, высунувшись в приоткрытую дверь.
Мы удобно устроились внутри кареты и тронулись в путь. Я сидела напротив доктора и увидела рядом с ним огромный венок из искусственных цветов. Мне было неловко спросить о нём, но мужчина сам перехватил мой взгляд:
— Ах, это. Надеюсь, ты не будешь возражаешь, если сделаем небольшой крюк на кладбище? Там похоронен отец, а сегодня день его рождения. Просто не думал, что мы поедем вместе…
— Конечно, нет, — ответила я.
— Быстро обернёмся, — заверил Драйзер. — Ты даже не заметишь потери времени. Потом нас ждёт вкусный обед от моей экономки Ханны.
Мысль о предстоящей домашней еде меня вдохновила, и я с нетерпением разглядывала районы Лесного города, через которые мы проезжали. Театр бывал здесь каждый год, но не могу сказать, что я отлично ориентировалась на местности. Тем не менее я узнавала отдельные лавочки и заведения на центральной улице.
Кладбище же действительно оказалось неподалёку. Как я уже говорила, ранее доктор вышел из экипажа и ушёл в неизвестном направлении. Пойдя за ним, я открыла скрипучую дверь калитки и очутилась на маленьком пятачке. Перед входом с одной стороны стояла каморка сторожа. С другой — покосившаяся хибарка, очевидно, раньше служившая лавкой с похоронными товарами. Сейчас она выглядела заброшенной. Похоже, поблизости не находилось никого, кроме нас. Свидетельством тому являлась тишина, нарушаемая лишь завываниями ветра и редким криком птиц.
Передо мной на десятки метров вокруг простирался огромный некрополь. Все участки располагались довольно симметрично и разделялись дорожками. Среди запорошенных надгробий преобладали простые прямоугольные плиты, но иногда встречались скорбные статуи и даже большие семейные склепы. Шёл плотный снегопад, устилая и без того белую землю снежинками-искорками.
В моём распоряжении имелось три варианта куда пойти — прямо, направо или налево. Не успела я задуматься о том, какое направление выбрать, как ноги сами понесли меня в левую сторону. «Ну ладно, — не возражала я, — шансы найти доктора одинаковые».
Дорожка оказалась довольно узкой и короткой, уже через несколько минут я увидела ограду территории. Только Арендта нигде не было. «Всё равно, дойду до конца и потом обратно», — почему-то решила я и продолжила путь.
Я шла и рассматривала захоронения людей. «Как так получается, — думалось мне, — что одним суждено прожить сто лет, другим двадцать пять, а кому-то всего день? От чего это зависит? От судьбы, вмешательства внешних сил или простого случая?»
Как ни крути, всех нас ожидает один конец. Чьё-то последнее пристанище в качестве надгробной венчал плиты обычный, неотшлифованный камень. А кто-то покоился в изысканной гробнице, построенной известным архитектором, где всегда горят свечи. Но важно ли это для умершего? У меня не было ответа на данный вопрос. Да скорее всего, и нет такого человека, кто мог бы сказать наверняка. Старые памятники с полустёршимися надписями, скульптуры с отвалившимися фрагментами наводили на грустные мысли…
Задумчиво прогуливаясь, я добрела до края кладбища, очутилась перед высоким кованым забором, развернулась и собралась уходить. Но вдруг уголком глаза заметила небольшое надгробие у самой ограды. В нём было что-то странное.
Подойдя поближе, я поняла, что именно — сбоку прямоугольную плиту обвивало металлическое вишнёвое деревце. Довольно необычно. Чтобы это могло значить? Здесь лежит садовник или владелец вишнёвого сада? Или кто-то по фамилии Вишня? Мои версии звучали неубедительно. И я решила подойти поближе.
Несмотря на дневную пору, уже начинало темнеть, как обычно бывает зимой, и я с трудом разглядела даты жизни и смерти человека, погребённого тут. Это был молодой человек или девушка, так как, судя по цифрам, он или она умер в возрасте восемнадцати лет. Причём день смерти совпадал с датой моего рождения! Кто-то умер шестнадцать с половиной лет назад в тот же день, когда я появилась на свет. Снова моё сердце начало биться в бешеном ритме. Тело предчувствовало, что сейчас что-то произойдёт.