— Скажите честно, вы причастны к смерти той Изабеллы Конрой? — не выдержала я.
— Что ты, конечно, нет, — запротестовал Драйзер. — Я же говорил тебе, что тогда работал обычным врачом и видел её максимум раз в жизни. Подобными экспериментами я начал заниматься только два года назад.
Находиться в этом доме было выше моих сил. Поэтому я поднялась с дивана и сказала:
— Простите, я вернусь в санаториум. Мне нужно побыть с родителями.
Глаза Арендта гневно сверкнули:
— Не смею тебя задерживать. Только помни, ты обещала никому ничего не рассказывать.
Не ответив, я медленно — ноги были словно каменные — поднималась в свою комнату. А доктор всё равно крикнул вслед:
— Помни, никому не слова!
Зайдя в спальню, я стала собирать вещи. Их было мало, поэтому я справилась быстро. Но одной мне всё не утащить — попрошу отца заехать за ними. Внутренне поблагодарив комнату за гостеприимство, я взяла чемодан, прикрыла за собой дверь и начала спускаться по лестнице.
Внизу я заметила Поля, который в верхней одежде только что зашёл с улицы. Он удивился, встретив меня, и бросился помогать с ношей:
— Ты всё-таки уезжаешь?
— Да, — сказала я, предоставив ему возможность продемонстрировать физическую силу. — А ты где находился утром?
— Бегал по всему городу — доктор попросил раздобыть разных компонентов. Но ведь ваш отъезд только завтра? — Поль непонимающе смотрел опечаленными глазами.
И тут я как будто впервые увидела его. Передо мной был симпатичный юноша, искренний, добрый и безусловно талантливый. Жаль, мы познакомились с ним при таких обстоятельствах и не сможем продолжить общение. Хотя о чём это я. По сравнению с потерей Гарольда всё остальное меркло.
— Не хочу оставаться здесь, — я многозначительно взглянула на него. — Разве ты одобряешь действия Арендта?
— Не мне судить об этом, — тихо ответил Поль. — Он — опытный человек и знает, что делает. Может, ты останешься на последний день?
— Да пусть сваливает, — раздался голос сзади. — Ты удерживаешь её, что ли?
Мы обернулись. Вот ведь проклятье! Мимо прошёл Лоран, оставляя позади себя шлейф из запахов вина и табака. Похоже, он весело провёл ночь.
На его пути оказался лежавший на ковре Берти и мужчина пнул пса так, что тот взвизгнул от боли и отбежал в дальний угол. Не снимая расстёгнутое пальто с изысканной соболиной оборочкой, Лоран плюхнулся в кресло и уставился на нас. Я с удивлением заметила на его лице несколько свежих царапин. Наверное, дрался с дикими «кошками».
— Правда, Изабелла, ты уже загостилась. Не пора ли тебе к родственничкам? Только надо ещё проверить её чемодан — не прихватила ли она чего лишнего.
Да, я ошибалась, когда чувствовала себя опустошённой — внутри меня опять разгорелось негодование. Раз ухожу, теперь можно высказать всё, что думаю.
— Что я вам сделала? — спросила я грубияна. — Вы — жалкий неудачник, только и умеющий срывать зло на тех, кто младше и слабее. Иначе вы не можете почувствовать свою значимость?
Лоран откинулся назад и громко засмеялся:
— Ха-ха-ха, певчая птичка показала коготки. Какой страшный воробушек!
Поль решил заступиться:
— Прошу вас, довольно. Подобное обращение с девушками недопустимо.
— Ты будешь указывать, что я должен делать? — внезапно Лоран подался вперёд и уставился на него. — Ты? Никто?
Мне казалось, что Поль вот-вот бросится на того с кулаками, поэтому я постаралась удержать его:
— Не нужно. Он только и ждёт твоей реакции.
— Я сам разберусь, — холодно ответил юноша и направился к Драйзеру-младшему.
С меня хватит, решила я. Бросив «пока», я предоставила им разбираться самим, а сама поспешно покинула особняк.
К счастью, на улице стояла прекрасная погода, так что спокойным шагом я планировала добраться до санаториума уже через полчаса. Там я попаду в круг родных, завтра утром мы уедем, и начнётся новая жизнь. Хотя я мысленно представила все наши переезды, выступления — трудно было назвать это «новой» и тем более именно той «жизнью», о которой я мечтала.
В пути я размышляла — благо, дорога являлась знакомой, и я не тратила своё внимание на прохожих и происходящее на улице. Умом я понимала, что идея доктора направлена на благо, пусть мои эмоции и сразу восставали — но не такими же средствами?
Наверное, я судила по себе. Лично я не смогла бы причинить зло одному человеку, к которому хорошо отношусь, если бы меня поставили перед выбором — или он, или сотни неизвестных людей. Однако, если их уже не сотни, а больше, если об этом лично просит наш король? Похоже, я просто трусливая, слабая дурочка, не разбирающаяся в жизни. И, может, даже хорошо, что есть талантливые учёные, способные выйти за рамки обыденного, не боясь рисковать и экспериментировать.