Секунданты приподняли его, и Поль с ужасом в глазах увидел свою кровавую рубашку. Пятно неумолимо расплывалось всё больше и больше.
— Прости меня, — прочитала я по беззвучному движению его губ.
Тут, наконец, подоспел Марко. Без лишних слов и движений он показал, как будет удобнее перенести неудачного дуэлянта.
— Не надо, — шептал тот. — Всё равно… умирать…
— От пули навылет в плече ещё никто не умирал, — заверил его мужчина и стал руководить процессом.
Секунданты кое-как подхватили Поля с каждой стороны под руки и медленно потащили к выходу из леса. Я слово завороженная смотрела на то место, где он только что лежал. Вытоптанная до осенней пожухлой травы площадка, кровавые следы на снегу, кисловатый запах пороха в воздухе…
— Изабелла, не отставай, — окрикнул меня Марко.
Словно в тумане, я повернулась и медленно пошла вслед за ними. Мы добрались до дороги и разместили Поля в нашем экипаже. Лоран же стоял около своей кареты, курил сигару и непринуждённо беседовал с кучером. На подгибающихся ногах я подошла к нему.
— Спасибо, что не убили его, — безжизненным голосом прошептала я.
— Разве я мог лишить братца драгоценного ассистента? — скривился тот. — Просто преподнёс юнцу урок.
Развернувшись, я направилась к нашей повозке. Поля уже уложили в удобную лежачую позу. Его вид заставлял меня трепетать — я чувствовала, что жизнь с каждой секундой покидает юношу. Так как даже если версия о пуле в плече верна, то пострадавшего, несмотря на наложенные жгуты, могла доконать огромная кровопотеря. Секунданты ушли в экипаж Лорана, а мы с Марко сели напротив раненого и велели возничему гнать в больницу, не жалея лошадей.
Поль то терял сознание, то вздрагивал. Мы изо всех сил старались удержать его внимание. Юноша повторял одно и то же:
— Умираю, я умираю…
— Нет, ты будешь жить, — с жаром уверяла его я. — Ранение пустяковое. Сейчас мы приедем в больницу, там тебе окажут помощь.
Но он смотрел на меня и словно не слышал:
— Изабелла, прости… Я хотел… защитить тебя.
— Спасибо, спасибо, — торопливо говорила я, держа его холодные руки и всем сердцем стараясь передать частичку своего тепла.
— Я… — тут юноша запнулся.
— Вовсе нет, ты не умираешь, — я решила сразу на корню пресечь его пессимистичный настрой.
— … люблю тебя, — закончил он, причём глядя куда-то за меня в потолок.
В этот миг я опешила. Мне никогда не признавались в любви. Тем более в такой обстановке — в чужом городе, в окружении малознакомых людей, в трясущейся по лесной дороге карете. Я растерялась и не знала, как реагировать на его слова. Было ли это правдой или бредом умирающего? В беспомощности я взглянула на Марко.
— Вот и отлично. Значит, тебе есть ради чего жить, — медленно, нараспев произнёс мужчина, беря инициативу на себя.
Он говорил что-то ещё, забалтывал Поля разной ерундой и это сработало. Как только мы подъехали к больнице, Марко и кучер подняли всех на уши. Прибежал медицинский персонал и увёз пострадавшего на каталках. Люди узнали в юноше ассистента доктора Арендта и заверили, что предпримут необходимые усилия для его спасения.
Мне самой требовалась помощь — по всему телу пошёл озноб. Но на вопрос Марко о моём самочувствии, я ответила, что всё в порядке.
— Теперь он в надёжных руках, — успокаивал меня мужчина. — А тебе нужно вернуться к родным.
— Нет, я останусь здесь! — категорично заявила я. — Рядом с Полем должен находиться кто-то из своих.
— В ближайшие часы от тебя не будет толку, — жёстко отреагировал Марко. — Выбирай: или ты едешь одна к труппе, а я подожду до приезда Драйзера, либо я насильно повезу тебя туда. В данный момент Полю нужно лечение и покой, но не ты.
Во мне не нашлось сил спорить, и я позволила себя увести. Его кучер довёз меня в полусознательном состоянии до санаториума.
Внутри здания царило заметное оживление. В комнатах второго этажа то тут, то там раздавались громкие голоса. Артисты складывали пожитки, наталкивались друг на друга в коридоре, вынося вещи на улицу…
Мило здороваясь со всеми, я прошла в комнату родителей. Они тоже как раз допаковывали последнюю коробку.
— Привет, готова к отъезду? — улыбнулся Марк, вынося наружу тюк с одеждой.
— Да, — без энтузиазма ответила я, глядя ему вслед.
Ко мне бросилась радостная Розамунда:
— Наконец-то уезжаем. Ты бы знала, как нам надоело находиться в этом санаториуме.
— Понимаю, — лишь обронила я и села на стул.