Ближе к утру я всё же задремала. Вскоре послышались людские голоса — члены трупы проснулись и спешили привести себя в порядок в ванных комнатах. Вся разбитая, я тоже поднялась и стала медленно одеваться.
— Изабелла, с тобой всё хорошо? — настороженно спросила мама, повернувшись на скрипучей кровати.
— Да, а что?
— Такая бледная, круги под глазами. Выглядишь, как смерть.
Подойдя к зеркалу, я убедилась в правоте её слов. Вид у меня был явно нездоровый. Что ж, моё внутреннее состояние проявилось наружу.
— Плохо спала, — объяснила я.
Затем кое как самостоятельно сменила повязку, убедившись, что рана потихоньку заживает. Все мы оделись, собрали последние вещи, и Марк пошёл относить их в наш фургон. Я и Розамунда отправились в столовую. Через окно комнаты я видела, как во дворе несколько мужчин во главе с дядей Октавиусом что-то обсуждают, собравшись в кружок. Очевидно, маршрут, по которому поедем дальше.
Неожиданно к зданию подъехал экипаж Арендта, и он сам вышел из повозки. Выглядел доктор довольно бодро и с улыбкой направился к группе наших артистов. Я отошла от окна и задумалась, потому что не знала, как вести себя с ним. Сейчас этот человек был для меня очень противоречив. Наверное, будет правильным попробовать избегать общения.
Решив пропустить завтрак, я стала подниматься по лестнице обратно в комнату, но услышала позади его голос. Как мужчина успел так быстро зайти в санаториум?
— Изабелла, постой!
Не говоря ни слова, я обернулась. Доктор, словно мальчик, взлетел наверх и приобнял меня:
— Как ты? Как кисть?
По крайней мере, он не спрашивал, почему вчера я не ночевала в его доме. Похоже, потому что сам понимал причину.
— Нормально, — немного отстранилась я. — Большое спасибо за ваше участие, уже почти зажило.
— Давай я посмотрю, — Арендт протянул руку к моей ладони.
Я отдернула её и спрятала за спину:
— Правда, всё хорошо.
Еле заметная тень недовольства пролетела по лицу доктора. Он погладил свою бородку:
— Кстати, помнишь, я обещал навести справки о Гарольде Грине, твоём столичном следователе? Мне составили кое-какое досье…
— Спасибо, в этом уже нет нужды, — отказалась я, потому как мне не хотелось принимать от него помощь.
— Как знаешь.
С этими словами мужчина развернулся и стал спускаться. Я же бросилась за ним:
— Подождите, что с Полем?
Он замер, но ничего не произнёс. Его молчание пугало.
— Вчера вечером меня не пустили к нему в палату. Сказали, что пациент без сознания.
Едва доктор начал что-то говорить, как мимо нас с шумом спустились вниз группа танцоров. Дождавшись, когда они скроются из вида, мужчина сообщил:
— Сегодня ему уже лучше, он пришёл в себя. К счастью, ранение сквозное, лёгкие не задеты. Просто вчера потерял много крови. Опасный период миновал, и скоро Поль пойдёт на поправку.
Я почувствовала огромное облегчение. Потому что с момента дуэли изо всех сил старалась отогнать мысль о том, что для юноши она может закончиться фатально.
— А Лоран? — с жаром спросила я. — Он понесёт за случившееся какое-то наказание?
— Лоран? — доктор нахмурился и прислонился к стене. — В этом нет необходимости.
— Как? — я чуть ли не подскочила к нему. — Негодяй вправе убивать из-за пустяка и ему всё сойдёт с рук?
— Изабелла, успокойся, — Арендт потряс меня за плечи. — Я поговорю с ним, брату придётся изменить некоторые привычки. Если кто и виновен в произошедшем, то только я.
— Почему вы?
— Это моя кара, — вздохнул доктор. — Я отошёл от истинного предназначения, стал заниматься чужим делом и тем самым принёс несчастья разным людям. И вот провидение наказало меня, ведь Поль был мне как сын. Поэтому я решил остановить проект.
— Что? — я не поверила собственным ушам. — Вы заявляли о его громадном значении, посвятили ему годы, достигли определённых успехов, подвергли жизни нескольких человек риску и бросите всё на полпути?
— Именно, — сухо отрезал он. — Я пришёл к выводу, что не имею права больше ошибаться. В данный момент у меня нет уверенности в конечном результате, в силу чего сегодня ночью я уничтожил данные, записи, химикаты, так что теперь всё кончено. Сейчас я возвращаюсь к своему настоящему делу — лечению людей, и в первую очередь посвящу себя выздоровлению Матильды.
— Где она? — с тревогой спросила я.
— В больнице. Я пригласил столичный консилиум, будем разбираться с ней, — доктор дал понять, что беседа окончена и собрался уходить.