Немного подумав, дядя решил на те деньги открыть в Галаше гостиницу. Тогда охотники за сокровищами только-только начали ходить в Пустошь.
Многие смеялись над дядей и считали, что он разорится. Но вышло по другому.
На следующий день я встал еще до рассвета. Спустился вниз, разбудил кухарок и горничных, растопил печь. Принял у мясника и молочника продукты, тщательно проверив их качество. Кухарки вовсю уже месили тесто для свежего хлеба к завтраку. Я велел им добавить ванили. Этот аромат кому хочешь понравится. Жаль только, что ваниль эта дорогая штука, каждый день ее в хлеб не положишь. А вот для его светлости — в самый раз.
К тому времени уже рассвело. Я решил проверить, как там кони его светлости, налили ли им свежей воды, задали ли корму. Открыл дверь, ведущую на задний двор. Лучи восходящего солнца, ударили мне в лицо. Я прикрыл глаза. Открыл их и замер, ослепленный увиденным. В один миг я забыл кто я и зачем живу на свете. Все, что раньше занимало меня — гостиница, женитьба, гости, все отступило куда-то, забылось, растворилось в рассветных лучах, сквозь которые я увидел ее.
Как же она была прекрасна! Да была ли она на самом деле, или это видение? Я протер глаза, моргнул и снова увидел тонкую фигурку в невообразимом розовом платье. Каскад золотых волос, в которых будто бы запуталось солнце, горел на розовом шелке. Ее волосы и сами источали золотое сияние.
Девушка тихонько пела. Я слышал в переливах ее голоса и звон весеннего ручья, и птичий гомон в рассветное утро, и звон дождя в пыли. И не я один — все окрестные птицы слетелись на наш задний двор, расселись на ветках старой сливы и подпевали ей. Девушка подняла руку. Какая-то пичуга слетела вниз, села ей на рукав и залилась песней. Солнечный луч просветил насквозь нежно розовый шелк и я увидел тонкий изгиб ее руки сквозь платье.
Птицы выдали меня — увидев, что я вышел во двор они улетели на верхние ветки. Девушка замолчала и повернулась. Я увидел ее глаза. Я замер. Забыл, как дышать. Мое сердце рухнуло вниз, а потом подскочило и забилось где-то в горле.
Она шла ко мне улыбаясь, в розово-золотом сиянии, и я услышал:
— Доброго утра. Я и не знала, что тут еще кто-то не спит. Я — Эллориэль. Мой дядя — эльфийский посол, господин Риордане.
Вот когда я пожалел, что ни разу не ходил в Пустошь! Как бы мне хотелось ответить ей что-то вроде: «А я — Сэмюэль Орни, великий охотник за сокровищами. Я сотни раз ходил в Пустошь, знаю ее как свои пять пальцев. Сражался с чудовищами много раз. Не хотите ли послушать рассказ о моих приключениях?»
Вместо этого я пробормотал:
— Простите, что нарушил ваш покой. Я племянник хозяина этой гостиницы. Работаю тут. Еще раз простите… — я повернулся и хотел пойти назад, совершенно забыв, ради чего выходил в двор. Но тут она рассмеялась:
— «Племянник хозяина этой гостиницы», это слишком длинный титул. У вас есть имя покороче? Меня все друзья называют Лори. Вы тоже можете так меня звать.
«Я могу называть её Лори?!»
Я повернулся к ней. Она что, разговаривает со мной?? Ведь я же сказал, что я всего лишь местный трактирщик. Я ответил:
— Мое имя Сэм. Сэмюэль Орни, госпожа.
— Просто Эллориэль, — лукаво улыбнулась она. — А вы давно тут живете?
Я смог только кивнуть.
— И Пустошь, наверное, видели не раз?
Я опять кивнул, чувствуя себя идиотом, но девушка почему-то этого не замечала.
— А вы, наверное, и окрестности хорошо знаете? Я столько слышала о Пустоши! Мне так любопытно на нее взглянуть!
— Окрестности… да, я их немного знаю, — выдавил наконец я.
— О, здорово, — обрадовалась девушка. — А что, если сегодня, после ужина, вы мне покажете все тут?
Сперва я не понял ее. Она что, приглашает меня прогуляться?! Но девушка смотрела на меня и ждала ответа. Я проговорил:
— После ужина? Я покажу. Даже с удовольствием.
— Вот и прекрасно, Сэм! Тогда после ужина я вас буду ждать за воротами. Чтоб никто не видел, как мы встретимся! Хорошо?
Она прошла мимо, обдав меня запахом духов и шелестом шелка, и скрылась в таверне. А я остался стоять столбом. Сердце билось и весь мир казался мне прекрасным. Сотни самых разных мыслей промелькнули в моей голове. Странные надежды…
Нужно ли говорить, что в тот день от меня было мало толку? Я все забывал и путал. Послал одной даме вместо легкого вина, бутылку крепкой медовухи. Забыл сказать прачке, чтоб срочно постирала камзол его светлости.
В довершение всего, вечером, когда гости спустились на ужин, я, увидев Эллориэль, наскочил на служанку и опрокинул поднос. Тарелки с кушаньями разлетелись по полу. Я стоял и смотрел, как все вокруг, и его светлость, и гости, и Эллориэль, смотрят на меня. Я покраснел. Тут подскочил дядя. Схватив меня за руку, он улыбнулся гостям, громко извинился и поволок меня прочь из зала.