— Да нет, Коля, мы одинаковые, — вежливо и спокойно возразил Олег.
Катя сидела, опустив голову, улыбаясь своим мыслям.
— Катя! — сказал Николай. — Ты что, такая же, как Олег?
Катя пожала плечами все с той же странной, рассеянной улыбкой.
— Такая же! — упрямо повторил Олег, и в голосе его прозвучал вызов.
— Ну хорошо, пусть будет такая же, — уступил Николай (не связываться же с младенцем!) и, хлопнув в ладоши, объявил: — Внимание! Короткая информация для лаборантов. Здесь мы будем испытывать плазменно-лазерную установку, которую я называю «самоваром». Так что чай с бубликами будем пить у «самовара», как я и обещал. Итак, шутки в сторону. Что такое «самовар», с чем его едят? «Самовар» это сложный — сложнейший! — экспериментальный прибор для лазерного зондирования атмосферы, для выявления аномалий в нижних слоях, где работает первая ступень ракетоносителей, выводящих спутники на околоземную орбиту. Как установили несколько лет назад наши ученые, в атмосферном пространстве существуют какие-то загадочные зоны, где плотность воздуха почему- то иная, чем в других областях. Были открыты так называемые «облака-невидимки». Оказалось, что невидимки эти не так уж и безвредны: во-первых, они способны накапливать большие электрические заряды, что небезопасно для авиации и ракет, а во-вторых, мешают нормальной работе аппаратуры, искажают радиолокационный сигнал. Вот эти зоны мы и будем искать, выявлять, исследовать при помощи «самовара». Понятно? Вопросы есть?
Вопросы были, и Николай еще добрых полчаса объяснял принцип работы «самовара», показывал, где думает разместить аппаратуру, рассказывал, в чем конкретно будет заключаться их работа. Длинные тени пролегли через поляну, когда они поднялись, чтобы возвращаться обратно.
— А вот, гляди! — показал Олег на семейку жарков, стоявших в тени рябин. Еще час назад цветы горели яркими открытыми солнцу бутонами, а теперь сомкнули лепестки, прикрыли пестики и тычинки от ночной прохлады. — Видишь? Катя! — Он затормошил Катю, смешно, по-детски, заканючил: — Ну, Катька, сделай, ну, покажи!
Катя отнекивалась, смущенно мотала головой, отчего коса перекатывалась с одного плеча на другое. Николай взял ее за руку, подвел к цветкам, и она согласилась.
— Попробую.
Присев перед цветком на корточки, она соединила ладони вокруг бутона ковшичком, склонилась к цветку лицом, улыбнулась и ласково заговорила с ним, как с ребенком:
— Ну, цветочек, ну пожалуйста, ну откройся на минутку, я только взгляну, чисто ли, не попалась ли какая букашечка, какая козявочка, ну пожалуйста, раскройся, жарочек-огонечек, ну прошу тебя…
Она грела его своим дыханием, возбуждала тихим нежным голосом, ласково трогала лепестки, поглаживала стебелек, и — цветок раскрылся! Николай не верил своим глазам — цветок раскрылся! Катя любовно прижалась к цветку щекой, поцеловала лепестки, прошептала:
— Спасибо, дружочек. А теперь спи. Все у тебя хорошо, никаких букашек, никаких козявок нет, спи, жарочек-огонечек, закрывайся.
Она отвела ладони и сама отодвинулась от цветка — бутон стал прямо на глазах закрываться, сложился остреньким куполком и затих, даже листочки перестали колыхаться.
— Ну, видал?! — зашипел в ухо Николаю Олег. — А ты не верил!
— Да, Катерина и впрямь кудесница, — сказал Николай задумчиво. Он размышлял над увиденным и пытался найти какое-то объяснение, но объяснения не было, а Катя стояла перед ним со своей странной улыбкой — в глазах ее, черных, глубоких, светилась грусть. И Николаю вдруг что-то взгрустнулось, накатила тревога, и они почти всю обратную дорогу до Камышинки проехали молча.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
— Давай присаживайся, Иван Емельянович, разговор есть. Вчера на бегу не хотел, а нынче с утра вроде бы окошко, вот и пригласил тебя. Чайку выпьешь?
— Спасибо, Антон Степанович. Что-то ласков нынче. Мы от чая твоего райкомовского отвыкли, все больше клизмами угощаешь.
— Хе-хе, клизмами, говоришь? Кому клизмы, а кому — чай. Тебе — чай. Или брезгуешь?
— К клизмам больше привыкши. А чай? Чай мы в полшестого пьем, между прочим…
— Ну, я тоже не в восемь встаю. Этот чай уже третий, между прочим. И, между прочим, побывал уже у Шахоткина, на базе, кое-что для тебя выбил. Шифер и кирпич. На той неделе получишь.
— За это спасибо, Антон Степанович, но пусть Шахоткин птичник закончит. Опять снял людей! Мы уже и операторов набрали, и курей-несушек выделили, и корма заготовили. В мае обещался кончить, а такую тягомотину развел. И говорить не желает, фон-барон! В гробу бы я видел твоего Шахоткина!