— Не знаю, мама, не знаю…
— Как то есть «не знаю»! Или ты то, уже спортил девку? А? Признавайся?
— Нет, нет, не волнуйся, все в порядке… Тут все сложнее…
— Какие сложности?! Какие еще могут быть сложности? Коля! У тебя семья! Ты городской, а Катя — птенчик деревенский, аленький цветочек. Ее Олег любит, дружат они с первого класса. А ты встреваешь. Совести у тебя нет, что ли?
— Есть у меня совесть, мама, есть.
— Ну а коли есть — отстань.
— Тут все как раз наоборот…
— Что-то загадками говоришь. Ничего не поняла.
— Понимаешь, мама, бывают такие ситуации, когда внешне вроде бы по совести, а на самом деле — обман. Так и тут — может быть.
— На что намекаешь? Говори ясней.
— Понимаешь, она Олега не любит, а любит меня. Вот в чем штука!
— Ну и?..
— Ну и… если отстану, для нее это будет удар, травма.
— Вона как… А для Ани и Димочки — не удар? Не травма?
— Ты что, мама! Я же не собираюсь разводиться. О чем ты говоришь?
— Ну и как же? Не пойму чтой-то… И Катя, и Аня? Или побалуешь и бросишь? А вдруг ребенок? Это ж дело такое…
— Не знаю, мама. Катя мне нравится, даже очень. Но загадывать на будущее не берусь, не машина. А вдруг она даст мне поворот от ворот?
— Ой, не знаю, что и сказать. Задал ты себе, сыночек, загадку-запутку, не разгадать, не распутать.
— Главное — не волнуйся. Краснеть за меня не придется. И вообще хочу поговорить с тобой… Чего ты все так близко к сердцу принимаешь? Ведь опять в больницу загремела только из-за этой истории с яйцами, только! Зачем ввязалась? Если уж отец на это пошел, то ты-то чего?
— Но как же не вмешиваться, сыночек? Это же позор! Ко мне же люди идут, перед людьми стыдно. Отец наш неплохой, но мягкий, прямо воск, помыкают им, как хотят. Считай, если б не я, давно бы пропустили скрозь пальцы, как тесто. Упрямства в нем маловато. Не стойкий.
— Попробуй-ка устоять против Ташкина. Бык с рогами!
— Вот видишь, а отец его защищает. Говорит, и Ташкин не по своей воле Ташкин, его область накручивает. Он же у нас раньше часто бывал, ты должен помнить.
— Помню, как не помнить. Большой охотник до этого самого… И тон — начальнический: «Я сказал, я решил, я не допущу!»
— Это у него есть. Но он тоже не один решает, при нем целая свита. С утра до ночи заседают, перекраивают Тришкин кафтан. Сначала этим дадут, потом отымут — тем. Эти — жалобу, и опять — по новой делить. Чего ни возьми — фонды эти чертовы, стройматериалы, машины, — курам на смех. Вот и носятся туда- сюда. Отец в сердцах материт его, а как остынет — защищает: Ташкин детей любит, Ташкин не вор. А я б на месте высокого начальства давно б пинком под зад ему. Зажрался, задубел, пузо вперед, руки в карманах — вот и весь Ташкин. Да еще чтоб не перечили, подхалимов развел, лизоблюдов. Плевал он на народ! Живет в свое удовольствие, как сыр в масле. Одна забота: начальству потрафить да в кресле усидеть. Потому и сеем, косим, убираем не по погоде, а по звонкам да по циркулярам. Потому и яйца эти позорные собираем по всей деревне, как подать какую-то. А народ уже ничему не удивляется — ко всему привыкши. Яйца сдавать — сдадим, скажут кошек сдавать — сдадим, и друг дружку сдадим — глазом не моргнем. Привыкши! Как же не возмущаться, когда такое?
— Возмущаться можно, но в больницу-то зачем? Если б ты возмущалась без больницы — пожалуйста, а так нельзя! Ты нам дороже всех Ташкиных вместе взятых, понимаешь? Мы возмущаемся, а ему хоть бы хны, сидит, как пень, и досидит до персональной пенсии, в ветеранах будет расхаживать, пионеров поучать… Так что, мамка, кончай пылить, береги здоровье. Мы запрещаем!
— Чего запрещаете?
— Я же сказал — пылить! Это словцо такое модное, означает пустые хлопоты.
— А не пылить, так что? Крапивой зарастать? Чертополохом? Они, кроме плана своего злосчастного, ничего не знают и знать не хотят. Лишь бы отчитаться, лишь бы в бумагах галочку поставить, кружочком обвести и доложить: вот мы какие хорошие, все выполнили, все сдали, оставьте нас в покое. Да ежели не трепыхаться, так вообще в дерьме утонем. Мы трепыхаемся, и они — волей- неволей, мы молчим, и они — не чешутся.
— А думаешь, если будем трепыхаться, что-нибудь изменится?
— Обязательно! Отчего болото образуется? Оттого что течения нет, застой. Вода стоит — плесневеет. Так же и у людей.
— Ты прямо философ у нас.
— Ага, станешь. Не знаю, сыночка, может, в городе и можно так, как ты говоришь, а тут — боже упаси! Все ж таки еще пол-России по деревням живет, поросль молодая отсель лезет. Не знаю, как городские дети нынче, а наши все хуже и хуже. Вон у Прошиных парни — такие протвары растут, прям хоть сейчас в колонию. Ни стыда, ни совести. Пройдохи — в рот залезут, разуются, обуются, вылезут, а ты и не заметишь. И тебя же еще и обсмеют. Раньше б разве посмел недоросток перечить старикам? А нынче? С верхней полки как пошлет — хоть стой, хоть падай. Возмутишься — пристращает: дом-то деревянный, а керосин и спички в свободной продаже…