— Эй, Андрюха! — крикнул Николай в окно.
Чиликин оторопело привскочил, сунулся в окно, икнул.
— Кто там? — спросил радостно, громко.
— Я, Николай. Уже хорошо?
— Ага, — рассмеялся Чиликин и снова икнул. — О, твою в сапог, икота напала, кто-то поминает.
— Ты вот что скажи… — Николай помедлил. — Это ты вырыл могилу?
— Ага, — бодро сказал Чиликин. — Я.
— Кому?
— Шумаков дедок отходил, они и заказали.
— Ну и… как дедок?
— А напрасно. Поторопились. Дедок оклемался, уже на заваленку выполз, папирёску курит, стопочку вчерась принял — за мое почтение. — Чиликин засмеялся дробненько, хихикающим смешком. — Теперь могилка в запасе, дожидается.
— Да что за люди! — вскипел Николай. — Разве можно так? Человек жив, а ему могилу роют.
— Ха, однако, — важно произнес Чиликин. — Это ж я просил. Им-то все одно, когда, а нас с Галкой приперло, пришли, уговорили, аванец получили, вот и жили до тебя, до твоей бутылки.
Николай сел в машину, в сердцах хлопнул дверцей, рванул с места. Недавнего чувства гармонии, красоты, целесообразности мира как не бывало. Опять натянуло на душу муть, и даже во рту стало склизко, как от прогорклого масла. Возле дома его ждал Олег, маячил в белой рубашке. Молча сел рядом с Николаем. Николай включил фары, дальний свет, в их лучах далеко впереди показалась одинокая фигурка. По асфальту шла в их сторону, торопилась какая-то девушка, яркий свет слепил ее, и она прикрывалась ладошкой. Катя?! Николай переключил на ближний, и девушка исчезла, словно ее и не было, снова включил дальний — девушка шла, склонив голову, как при сильном ветре. Это походило на оптический фокус, на обман зрения: щелчок и — есть Катя, еще щелчок и — тьма-тьмущая деревенской улицы. А фонари не включены, потому что Пролыгин у Томки…
— Вернулась! — вдруг закричал Олег, и трудно было понять, чего в его голосе было больше, радости или огорчения.
Путаясь в ремнях, рывками Николай вылез из машины, кинулся навстречу Кате. Они сошлись в лучах света, ослепленные, счастливые, ничего не боясь и никого не стесняясь. Николай обнял ее, прижался лицом к ее лицу. Какими-то приятными духами пахло от нее, и вместо косы была вполне современная городская прическа, не короткая и не длинная, в самый раз. И губы были чуть-чуть подкрашены…
— А я в политехнический подала, на физтех, — объявила она, осторожно высвобождаясь из объятий. — Документы приняли!
— Катя… Катя… Катя… Поможешь сегодня?
— А кто там в машине?
— Олег. Собирались на полигон, но сейчас скажу ему…
— Не надо, Коля! Неловко…
— Стой здесь!
Николай вернулся к машине.
— Олежек, не сердись, мне Катя поможет сегодня, ладно?
Олег молча глядел перед собой, в клубящуюся даль, где терялись в ночной мути лучи света. На глазах его наворачивались слезы. Николай взял было его за руку, но Олег вырвался, распахнул дверцу и скрылся в темноте. Дверца так и осталась открытой. Николай подъехал к Кате, развернулся — дверца по инерции захлопнулась. Катя села на заднее сиденье, и они помчались на полигон.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
1
— Алло! Это Камышинка? Телефон Александровых?
— Да.
— Кто это? Олег?
— Да.
— Здравствуй, Олег. Это Аня звонит. Из города.
— Здравствуйте.
— А Николай дома?
— Нет.
— Ты один?
— Нет, бабушка дома.
— Я получила твою телеграмму. Скажи, пожалуйста, что происходит? Только давай сразу договоримся: разговор между нами, я тебя не выдаю, а ты — меня. Договорились?
— А чё мне выдавать? Я вам написал, смотрите…
— Ты тут пишешь «срочно приезжайте помочь Николаю не наделать глупостей, он ничего не знает». Как это понимать? Какие глупости? Можешь объяснить?.. Что же ты молчишь? Что с Николаем? Он здоров?
— Здоров.
— И опыты идут успешно?
— Успешно. Даже слишком!
— Вот как? Ты ему помогаешь?
— Нет.
— А кто же?
— Катя помогает.
— Катя?
— Да.
— Какая Катя?
— Куницына. Мы с ней учились в одном классе.
— Хорошая девушка?
— Катя?!
— Да, Катя.
— Да она… вообще!
— Умная?
— Очень! Хотя… не знаю!
— А красивая? Тебе нравится?
— Не знаю!
— А что ты знаешь?
— Ничего я не знаю! Написал вам — приезжайте! И все! Если хотите, конечно.
— По-нят-но. Ну хорошо. Спасибо, Олег.
— Так вы приедете?