— Когда закончите, дайте знать! Мы должны его допросить.
Мила обернулась от системы, которую проверяла и махнула рукой. Ей видимо было плевать на перебранку незнакомцев. Она просто делала своё дело.
И делала хорошо, потому что спустя минуту я не чувствовал боли и вздохнул с облегчением.
Она быстро нагнулась надо мной и выхватив маленький фонарик, бесцеремонно схватила за лицо, начав проверять реакцию нервной системы на раздражители. Знала бы она, что уже минут пять она и есть главным раздражителем.
Я уже и забыл, что так бывает… Я забыл, что можно не смотреть на женщину как на объект утоления собственной жажды, а с интересом — так, словно, мне хочется узнать кто она. Узнать её ближе.
— Головокружение есть?
— Нет.
— Тошнит? Может хочется сильно пить?
— Нет.
— Кушать?
Она остановилась и наши взгляды встретились. На какой-то миг, моя память проснулась и я вспомнил глаза полные страха.
— Это же ты держала меня за руку?
Но она лишь отмахнулась и выпрямилась.
— Да, именно мне ты сказал своё имя прежде чем собрался умирать. Ужасный поступок…
Я не понимал почему она вот так просто со мной говорит. Ведет разговор так, словно мы давно знакомы. Но всё стало ясно спустя минуту.
Мила дрожала. Она буквально тряслась рядом с моей койкой, и просто пыталась унять страх таким образом. Неужели она наврала, и всё таки боялась, что я окажусь опасным террористом?
— Ты боишься меня?
Её руки застыли над контейнерами с едой, а голова ушла в плечи. Я же ждал ответа. Если это вранье, значит, я ошибся в человеке вновь.
— Да…
Наваждение ушло. Я так и знал, что в этом мире не существует человека, который способен не отвернуться от меня.
— Ты испугал меня своим предсмертным бредом. До этого… Я видела смерть много раз, но ещё никто не просил меня запомнить его имя.
Финал… Эта девушка просто перевернула мой мир. Это не поддавалось никакой логике. Мила видела меня впервые в жизни, до этого вероятно не раз стояла над умирающим. Тогда почему?
Я не понимал…
За ней в палатку вошли вьетнамцы. Протокол требовал полного молчания, поэтому я не мог проронить и слова о том, что мы везли братьев Шанар, как и том, что это два известнейших подрывника. Время допроса шло, а вьетнамцы уже дважды пытались приложить дуло автомата к моему лбу.
— Вы же не слепы и понимаете, что азиат не может быть арабом! Зачем этот цирк?
Но теперь молчали они. Эти дебилы знали, что я не просто военный, поэтому их гложило то, что корейцы посмели хозяйничать на их территории.
Время шло и я понимал, что Хаял, который сбежал вполне мог быть где-то рядом. Ему нужны пища и крыша над головой, ведь он наверняка ранен и требует медицинской помощи.
Признаться, я почти молился, чтобы эта тварь погибла сама и мне не пришлось бы его искать.
Но кто же знал! Как я мог знать, что судьба. Эта двуликая дама раскинет передо мной такие сети.
— Джин! — в палатку влетела женщина в белом халате и с банданой на голове. — Вас же так зовут?
Я видел её впервые. Все эти дни за мной ухаживала Мила, поэтому эта женщина мне была совершенно не знакома.
— Да. — я сел в кровати и посмотрел на встревоженное лицо незнакомки.
— Вы… Вы знаете, кто такой Хаял? Он держит в заложниках медгруппу в поселке неподалеку.
Мне хватило десяти секунд, чтобы встать и сорвать с себя все датчики и трубки. Женщина округлила глаза и попыталась меня остановить, когда я начал одеваться.
— Вы ранены! Стойте!
— Мне нужен ваш защищенный канал, чтобы связаться со своим руководством. Вы же докторша?
Я сразу понял, что это именно та женщина о которой говорили вьетнамцы.
— Дда…
Она растерялась, но быстро сняла с пояса телефон, который работал по средствам спутниковой связи.
— У вас пять минут прежде чем спутник уйдёт с нашего квадрата.
Я схватил аппарат и набрал экстренный код, который был моим последним шансом.
— Старший капитан Ван Джин… девять… три… семь… три… Позывной "черный дракон". Запрашиваю связь с центральным штабом. Код доступа три семёрки.
— Главный штаб дракону, связь установлена. Вылетаем. Квадрат девять… три… семь… три… Принято!… Джин, ты цел?
— Со мной всё в порядке, майор Ю. Прошу, поторопитесь. Хаял остался в живых и у него заложники.
— Действуй по протоколу.
— Принято.
Я отдал женщине аппарат, и начал искать обезболивающее. Я четко помнил, что Мила оставляла свои шприцы с колбочками, будь они прокляты!