— Приготовил. А пока он готовился — я перекусил. Заодно и процесс ускорил своим отсутствием. От твоих вводных несварение подхватить — как нечего делать.
Врач недовольно покрутил носом.
— Без еды бы лучше. Реакции чище и точнее; считывание, опять же…
— Понимаю про чистоту эксперимента. Но я ж не собираюсь болтаться по «Дилосу» все время с пустым желудком! — подколол Виктор Пинцета.
— Да понятно, но там — это там, а мы еще здесь. Короче, раз твое прокрустово ложе готово — падай. Я тебя усыплю и начну жестоко пытать, — не остался в долгу Вадим.
— Разбудить не забудь, если что, — попросил Виктор.
— «Если что» — это что? — саркастически осведомился Пинцет.
— Вадим, я серьезно.
— Не переживай. Мы все сейчас будем за тобой следить. И Айк не дремлет, опять же. Он мне не даст как следует развернуться, — успокоил врач, но не удержался и язвительно добавил: — К сожалению.
— К счастью, — буркнул Виктор. — Здорово все-таки, что у некоторых в процессорах человечности куда больше, чем у других — в их органической начинке черепа.
Инспектор улегся на кровать, стараясь накрыть телом максимальное число сенсоров. Индикатором активации служил легкий нагрев места контакта. Когда тепло казалось распределенным равномерно, Виктор расслабился и сказал:
— Я готов.
Медкон тут же замигал зеленым глазом. Затем индикатор погас, а на веки обрушилась невыносимо сладкая тяжесть. Сопротивляться ей было немыслимо. Виктор и не заметил, когда водоворот сна стремительно закружил сознание, утягивая в неведомые глубины.
Проснулся инспектор примерно через час. Очнулся резко, не так, как обычно бывает при нормальном пробуждении. Да и ощущал себя вовсе не как после отдыха. Открыв глаза, Виктор увидел улыбающегося в бороду Пинцета.
— Проснулся? — поинтересовался врач.
— Исключительно назло тебе, — отозвался Виктор и охнул, ощутив ломоту во всем теле. — Твои блошки изнутри меня отдубасили, что ли?
— Ага, надеюсь. Для того и дрессировал их, — сохраняя невозмутимый вид, ответил Пинцет. — А если серьезно — боты загружены под завязку. Сейчас их немного проэкзаменуем, а заодно и тебя. Готов?
— Скорее нет, чем да. Но переживу, начинай.
Изображение погасло. Некоторое время на экране было пусто, затем вспыхнуло изображение какой-то зверюги, явно старающейся напасть, и почти сразу пропало. Тварь сменила серая колышущаяся простыня, затем уродливое дерево. Страшные изображения мелькали настолько быстро, что мозг не успевал их обработать. В такт мельканию картинок Виктор ощущал уколы страха. Возникали и тут же гасли искры неуверенности, беспокойства, а иногда почему-то беспричинной радости. Все крутилось и смешивалось, от чего дико разболелась голова. Словно ожидая именно этого момента, «прямая трансляция из преисподней», как окрестил про себя передачу Виктор, немедленно прервалась. Возник Пинцет.
— И как? — поинтересовался Виктор у инквизитора.
— Ничего прошло, — уклончиво ответил Вадим. — Почти как надо.
— Угу. «Почти» в твоем лексиконе означает «плохо», — простонал инспектор. — В свою очередь это говорит о том, что меня ждет повтор пытки.
— Ну, хорошо, что ты все понимаешь, — с некоторым облегчением в голосе произнес Пинцет. — Тогда ложись поудобней. Я запускаю сон.
— Я готов, — отрапортовал Виктор.
И опять медкон мягко, но неодолимо уронил человека в бездну. Эх, так бы сладко и просыпаться! Увы, но аппарат сейчас работал вовсе не для того, чтобы помочь отдохнуть — он загонял очередную программу в микроботов. А затем наверняка еще и тестировал, как крошечные машинки ее усвоили.
Снова это жесткое пробуждение, будто кто-то изнутри голову потряс. Виктор шумно выдохнул и открыл глаза.
— Ну и видок у тебя! — Пинцет усмехнулся, но тут же посерьезнел. — Не обижайся. Это я пытался разрядить обстановку.
— Я понял, — вяло махнул рукой Виктор. — Начинай.
— Запускаю.
Снова экран начал транслировать репортаж из ада. Картинки не повторялись, но новые по содержанию своему ни в чем не уступали предыдущим. Такому набору демонов позавидовал бы сам старина Босх.
На этот раз Виктору показалось, что мучения продлились гораздо дольше. Зато и финал получился намного эффектней. Голова едва не взорвалась болью. Крепко зажмурившись, Виктор сел на кровати, прижал ладони к вискам и принялся раскачиваться взад-вперед, словно это как-то могло унять раскалывающую мозги мигрень. Сидел так минут пять, прежде чем боль немного отступила. Тогда Виктор потряс головой и открыл глаза.