— Ну, — поднял голову шериф, — что вы на это скажете, господа?
— Наглая клевета! — воскликнул мистер Льюис. — Ложь от первого до последнего слова!
— Какая же это ложь! — возмутился шериф. — Разве вы не торгуете всю ночь в вашей табачной лавке?
— У нас есть разрешение, — отозвался мистер Баркер. — Мы платим в городскую управу по шесть лир в месяц, сэр. На эти деньги можно накормить толпы голодных сирот.
— Вот именно, сэр, — подхватил и мистер Льюис. — А куда уходят эти деньги, сэр?
— Уходят куда надо, — жестом остановил их шериф. — Вы лучше ответьте, в вашем магазине продается алкоголь? На который у вас нет лицензии?
— Ложь! — воскликнул мистер Льюис. — Все джентльмены приносят выпивку с собой. Разве я могу запретить им приносить с собой то, что они пожелают? Я ведь торговец, сэр, а не охранник.
Послышался одобрительный гул голосов: — Не охранник, да, он не охранник!
«А вот это ошибка!» — подумалось мне. Но сеньор Баркер, словно прочитав мои мысли, поторопился сказать:
— Но мы рады всем посетителям. И охранникам тоже.
— Даже больше других, — добавил мистер Льюис и кивнул.
— Прошу вас к нашему столу, — продолжил мистер Баркер, обращаясь к шерифу. — Там мы сможем все спокойно обсудить.
Мне показалось, что шериф только того и ждал, потому что тут же направился к нам. Стоит ли говорить, что спустя некоторое время все было оговорено и улажено. А как это было сделано, не столь уж важно. В Испании все происходит таким образом. Ведь сказал же доктор Монардес по поводу некоторых моих опасений, когда мы ехали в Англию: «В Англии нет людоедов, никто нас не съест». И был прав.
Но, разумеется, мы отличаемся друг от друга. Этот глупый шериф непонятно как завел разговор о Непобедимой армаде и о том, как англичане ее потопили.
— Что за глупости вы говорите! — не выдержал я. — Да ее специально направили, чтобы вы ее потопили.
— Как это? — удивился шериф.
— Сеньор, — сказал я, — эту армаду держали в португальском порту два года без всякого надзора. Вы знаете, что значит поставить на якорь в португальском порту и держать два года без всякого надзора?! Боже мой! Я думаю, что у вас нет ни малейшего представления об этом. Каждый тащил все, что попадет под руку. Мой друг построил себе дом из досок армады. До сих пор португальцы продают рубашки, сшитые из парусов армады. У меня самого есть такая рубашка.
— Но сейчас-то они лгут, что рубашки — те самые, — вмешался доктор Монардес, — просто такие считаются сувениром и продаются дороже.
— Да, это так, — согласился я. — Но вначале было иначе. Поверьте мне, сеньор, если бы это был английский флот, то после двух лет стоянки в Португалии он вообще не смог бы выйти из порта. А испанская армада не только вышла, но и плавала.
— И вообще вашим людям не нужно было ее преследовать, — снова вмешался доктор Монардес. — Она бы и сама потонула.
— Извините, но я вообще не понимаю, как воспринимать ваши слова. Как такое вообще возможно? — удивился мистер Шифт.
— По сути все очень просто, сэр, — ответил я. — В один прекрасный день сеньор де Лека отказался давать деньги на содержание армады, и вскоре они уже не знали, что с ней делать. Наконец решили погрузить на корабли всякий хлам и отправить в открытое море, чтобы там корабли потонули сами. Им хотелось немного очистить Испанию. На корабли погрузили кастильский сброд, разных там мятежных аристократов, был там и Лопе… Вам доводилось слышать о Лопе?
— У меня что-то вертится в голове, — ответил сеньор Джонсон.
— Лопе де Вега. Тот самый, который за один год написал четыреста двадцать пьес.
— Не может быть! — воскликнул мистер Джонсон. — Абсолютно невозможно!
— Ха! — насмешливо выкрикнул доктор Монардес. — Просто вы его не знаете. Мне иногда кажется, что вся армада была построена только для того, чтоб избавиться от Лопе де Веги.
— Да, — подтвердил я. — Мы когда узнали о гибели армады, вздохнули и сказали: «Всё, с Лопе покончено!» Ан нет! Именно он выжил и вернулся.
— И все еще пишет по четыреста двадцать пьес в год? — спросил сеньор Джонсон.