— Энрике, Хесус, принесите ведро!
Я повернулся в ту сторону, откуда шел голос, и увидел… кого бы вы думали? Странный наряд — пышный и, вместе с тем, видимо, дешевый, напряженное, слегка наклоненное вперед тело, руки, впившиеся в спинку стула, слегка озабоченное выражение лица — да это же Лопе! Я никогда его раньше не видел, но вряд ли ошибся.
— Лопе, — говорю, — это ты?
Все так обращаются к Лопе — по имени и не называя себя. И он так же разговаривает с людьми, и точно так же не представляется. Но тем не менее, все его знают.
— А кто же еще? — громогласно отвечает он, скользнув по мне взглядом. — Или, может, я похож на Святую Агнессу? Хесус, ты что скажешь?
Наш кучер Хесус, который, как я понимаю, играет роль крестьянина с ведром, пожимает плечами:
— Я скажу: Святые угодники, моя жена отказалась стирать.
— Немножко живее, — гремит Лопе.
— Святые угодники, — Хесус молитвенно складывает руки, обращаясь к небесам, — моя жена больна, она отказалась стирать!
— Мертва! — выкрикивает Лопе.
— Святые угодники, — повторяет Хесус, — моя жена мертва, она отказалась стирать!
— Вот теперь хорошо. Запиши это, — говорит Лопе кому-то в сторону. — Потом обкатаем.
Там, в темноте, сидит его помощник, который записывает реплики.
— Лопе, — выкрикиваю я (потому что здесь все кричат), — что ты делал в Англии?
— Я никогда не был в Англии. Был где-то рядом, — отвечает он мне. Наверное, он имеет в виду свое возвращение с армадой, когда им пришлось обойти весь британский остров.
— Да ладно, будешь мне рассказывать! — заявляю я.
Читатель должен знать, что меня трудно провести, так как я отношусь ко всему скептически и не лишен проницательности. Очень трудно.
Лопе наверняка это почувствовал, потому что ничего не ответил, лишь пожал плечами.
— Хесус, — выкрикнул он, — толкни ведро ногой и зарыдай!
Хесус толкнул ногой ведро и завыл, как койот.
Лопе одной рукой отряхнул рубашку, а другой вытер лоб.
— Идиоты, кто вам велел налить в ведро воды? — выкрикнул он.
— Энрике, — тут же ответил Хесус.
— Лопе, — продолжаю я, — ты должен написать что-то про Англию.
— Возможно, — отвечает Лопе. — Завтра. Завтра я напишу пьесу про Англию.
— А та, которая о Марии де Бланка, сеньор? — спрашивает его помощник.
— Ну, значит послезавтра, — Лопе впервые смотрит на меня. — Послезавтра напишу пьесу про Англию.
— Лопе, — обращаюсь к нему. — Мне нужен Хесус.
— Можешь его забирать, — разрешает он.
Спускаясь со сцены, Хесус споткнулся, но сумел сохранить равновесие.
Правда, он что-то сказал при этом, но я не стану записывать.
— А что… — продолжает он говорить, но я не слышу его из-за громовых раскатов голоса Лопе. Жестом предлагаю ему выйти на улицу. Снаружи солнце ласково касается моего лица. Уличный шум напоминает журчание водного потока. Я вздыхаю.
— Нужно поехать в Пиньян, Хесус, — говорю я.
Он снова произносит нечто такое, что я не стану записывать. Я молча пожимаю плечами, и мы отправляемся к большому белому дому доктора Монардеса. А точнее, к тому дому, где он сейчас находится. Какой-то идиот идет впереди нас, постоянно путаясь под ногами.
— Эй ты, козел, — говорю я ему, — не путайся под ногами!
Тот попытался было что-то ответить, но вмешался Хесус, который снова произнес такое, что не стоит записывать. Если кто-нибудь вдруг решит написать сочинение, в котором употребит все слова, используемые жителями Севильи, то полкниги, несомненно, будет состоять из многоточий.
Идиот отошел в сторону, продолжая бормотать что-то себе под нос.
Мы с Хесусом продолжаем путь. Солнце нежно ласкает нас своими лучами, согревая кровь.
— Хесус, — говорю я, — а теперь скажи еще что-нибудь.
— Что мне сказать… — и следует новая тирада.
Увы, спасения нет.
Доктор Монардес ждет нас у калитки, ведущей во двор. Рядом с ним много детей, которых он угощает конфетами. Завидев нас, он прогоняет детей, замахнувшись тростью и говоря: «Пошли, пошли, у меня дела. Некогда мне с вами ерундой заниматься». Эту трость доктор использует скорее для красоты и пущей важности, а не для чего-либо другого.
— Ну наконец-то, Гимараеш, — выкрикивает доктор. — Я уже было подумал, что ты уехал в Португалию.
— Что мне там делать? В Португалии ничего нет, — отвечаю я, помогая Хесусу запрягать лошадей. — Лопе здесь.
— Не может быть, — восклицает доктор.