Девица вышла замуж за другого. И теперь у нее жена, дети… Тьфу, муж, дети… Ага, эта темная полоса внизу, наверное, Гвадалквивир.
Я поднял камень и швырнул его в ту сторону. Уже было подумал, что не попал, но потом услышал всплеск. Ничего не скажешь — глубокая река. Невозможно ни с чем спутать. Одним словом — Гвадалквивир!
А эта палка только путается у меня в ногах. Вот и сейчас — чуть было не упал. Я так разозлился, что возникло непреодолимое желание и ее бросить вслед за камнем. Но я сдержался.
Urbi et Orbi.
А у той девушки, помимо всего прочего, было особенное имя — Хуана. Я вдруг задумался, какими разными сотворила природа мужчин и женщин! (Здесь нужно кое-что разъяснить читателю. Конечно, дорога в Севилью не столь длинна, как в Иерусалим, но и короткой ее не назовешь. Поэтому времени поразмышлять у меня было достаточно. Скорее, даже не размышлять, а просто перебирать в уме разные вещи, о которых в другое время я бы даже не вспомнил, так как они, по-моему, гроша ломаного не стоят). Женщина и статью поменьше, и вообще другая. Вот, например, смогла бы она построить дворец Эскориал? Я сильно сомневаюсь. Я попытался было представить себе, как группа женщин таскает огромные камни, необходимые для строительства дворца, и у меня ничего не вышло. Не потому, что у меня какое-то особое мнение об Эскориале. Напротив, я уже упоминал, что считаю его самым уродливым зданием на свете. Или, по крайней мере, самым уродливым большим зданием. Но все равно, я не вижу, как женщина могла бы соорудить самое большое уродливое здание на свете. Если бы природа состояла только из женщин, то таких зданий просто бы не было. А что это значит? А это значит Urbi et Orbi, Святой отец. Римлянин Эпиктет, «L'Amour des amours»… Интересно, мог бы Магеллан быть женщиной? И вообще, человеческая самка смогла бы открыть Америку? Что общего у нее с мореплаванием, с океанами? Конечно, женщина тебе скажет, что все, о чем ты говоришь, это абсолютные глупости. Как ты можешь заставить ее подняться на вонючую, качающуюся палубу и отправиться «вперед к закату», как любил говорить Васко да Герейра? Ничего у тебя не выйдет! Васко даже попытался посвятить этому (то бишь мореплаванию) стихотворение. На это его вдохновила поэма Лопе. Произошло это в таверне дона Педро «Три жеребца», что на площади Сан-Франциско. Но Васко смог придумать только две строчки, вернее, полторы…
Больше он не смог осилить. Я сказал ему тогда: «Васко, это не для тебя, не мучайся!» А он пыжился, пыжился, из кожи вон лез, а потом разозлился, да как заорет: «Твою мать! Эти поэты — полные идиоты!» А у меня зашумело в голове от выпитого хереса, и я стал с ним спорить, рассказывать о Пелетье дю Мане. И меня во второй раз вышвырнули из таверны, причем не Васко, а сам дон Педро. Должен вам сказать, что Педро — здоровенный, как скала. Он одной рукой мог бы поднять три лошади. «Я, — кричит, — не желаю слушать про разных там французских псов». «А мне что до этого, — кричу я ему в ответ. — Я Гимараеш, португалец из Португалии, самой прекрасной страны на свете» (я, как уже сказал, был немного не в себе). «А я, — заявляет мне Педро, — и португальских псов не хочу здесь видеть». Вот так-то.
Нет, я не думаю, что женщины способны открыть Америку. «Женщина, — говорил Пелетье дю Ман, — любит домашний очаг». Удивителен этот Пелетье дю Ман. Но в таком случае они не могли бы открыть и табак. Эта мысль настолько меня озадачила, что я даже остановился. Закурил сигариллу. Потом продолжил дальше. «Как хитро она распорядилась, эта природа, — думал я. — Создала и мужчин, и женщин. Если бы она создала кого-то одного, мир был бы совсем другим…»
Эх, Севилья, Севилья… Как ты далеко… Ужасно далеко. Если бы я был женщиной, то уже бы умер от страха. Один, вернее, одна на дороге, окруженная темным лесом, во мраке… Деревья шумят и вообще, кто знает, что там такое… Однако, с другой стороны, если бы я был женщиной, то вообще не оказался бы в таком положении. Ноги моей бы не было возле доктора Монардеса — это уж точно.