— С каких пор ты куришь? — спросил ее доктор Монардес. Кстати, хочу заметить, что слышала она превосходно, нужно было говорить лишь чуть громче обычного.
— Не помню, дитя мое, — ответила Джейн. — Уже много лет. Со времен короля Генри.
— Семьдесят лет, — одобрительно уточнил мистер Фрэмптон. — По меньшей мере.
— Что ты сказал? — переспросила Джейн.
— Семьдесят лет, — повторил мистер Фрэмптон.
— А, нет, больше, — возразила старуха, сильно затянувшись трубкой. Трубка была глиняной, почерневшей от времени и жара.
— Нет, невозможно, чтобы с тех пор, — сказал доктор Монардес, — ну да ладно. А как ты себя чувствуешь? Как твое здоровье? — спросил он.
— Не могу похвастаться, милый, — ответила старуха. — Иногда не знаю, на каком я свете — на том или на этом.
И она начала перечислять свои болезни, при этом голос ее звучал напевно и мелодично.
— Но ты все еще жива, — прервал ее в какой-то момент доктор Монардес. — При этом явно в здравом уме.
— Конечно жива, жива еще, милый, — оживленно ответила Джейн. — Храни тебя господь, чтобы и ты жил долго. Я и делаю все сама. А как же! Если сляжешь, то что это за жизнь!
— Чем ты питаешься? — спросил мистер Фрэмптон. — Что обычно ешь?
Он открыл свою тетрадь, примостив ее на коленях, установил на столике чернильницу и взял ручку, видимо, готовясь записывать.
— Как тебе сказать… Корочку хлебца, немного супчика и какой-нибудь фрукт… Что дети приготовят. Сколько мне надо… Но дети приносят, заботятся. Я довольна. Храни их господь!
— Значит, хлебные корочки, супчик, — повторил мистер Фрэмптон, записывая в тетрадь.
— Иногда и мяском балуюсь, дитя мое, — добавила старуха и захихикала. Или, по крайней мере, я так бы определил этот звук. — Но в моем возрасте человек должен с осторожностью есть мясо, кишки-то уже не те, что в молодости. А то можно и осрамиться. Старость — не радость, милый…
— А какой табак ты куришь, Джейн? — спросил доктор Монардес.
— Какой попадется, — ответила старуха. — Всякий. Это моя единственная радость в жизни.
— Сколько трубочек в день ты выкуриваешь? — спросил мистер Фрэмптон, согнувшись над тетрадкой.
— Одну утром, потом еще одну, и еще одну, а иногда — и еще одну.
— А в какое время дня? — спросил мистер Фрэмптон.
— Откуда мне знать… Днем, — ответила старуха. — Как придется. Когда съем что-то, тогда и курю.
— В какое время дня ты ешь? — продолжил расспрашивать мистер Фрэмптон.
— Да днем, сынок. В обед, — ответила старуха. — Когда мне принесут, и если аппетит будет. В последнее время мне уж и есть-то не хочется.
— Джейн, — торжественно и в то же время прочувствованно начал доктор Монардес. Он поднялся с места, подошел к старухе, слегка нагнувшись из-за низкого потолка, и доверительно взял ее руки в свои. — Ты — живое свидетельство величественной силы табака, дарующего долголетие.
— Ты правду говоришь? — Джейн подняла глаза на доктора. — Не смеешься над старухой?
— Можешь быть уверена, — утвердительно кивнул доктор Монардес. — В силу своих целебных свойств табак удлинил твою жизнь на несколько десятилетий. Он и поддерживает твои силы.
— А если я перестану курить, то умру, что ли? — спросила старуха. — На этот ее вопрос доктор ответил не сразу. А мне показалось, что в ее голосе прозвучала какая-то надежда.
— Возможно, — поколебавшись, все же ответил ей доктор. — Но ты не торопись, живи. Умереть всегда успеешь.
— Дай-то бог! — вздохнула Джейн.
Доктор легонько похлопал ее по плечу, потом выпрямился (насколько это было возможно), повернулся к нам и сказал:
— Время раскланяться с доброй женщиной, сеньоры. Оставим ее отдыхать.
— Благодарствуйте, благодарствуйте, — закивала головой Джейн.
— Да, чуть не забыл, — сказал мистер Фрэмптон. Он вынул из внутреннего кармана футляр для курительных трубок — дорогой футляр из слоновой кости отличной работы, достал оттуда трубку и положил на столе рядом с принесенным нами табаком. — Мы же тебе привезли новую трубку.
На самом деле это была его собственная трубка из вереска.
— Благодарствуйте, благодарствуйте, — опять закивала головой Джейн.
Все направились к двери, я же немного отстал от остальных, обернулся назад и сказал:
— Меня зовут Гимараеш, я из Испании. Точнее, я из Португалии, но переехал в Испанию, а оттуда приехал в Англию.
Старуха молча смотрела на меня.