— Сеньор, наша общественная система слишком сложна, — примирительным тоном заметил я, когда мы с доктором возвращались пешком по улице.
— Нет в ней ничего сложного, — возразил доктор Монардес. — Напротив, она слишком проста. Да и все системы просты. Я хорошо знаю историю и могу утверждать, что в мире, согласно Аристотелю, существует… Ты читал Аристотеля?
— Да, — ответил я. — Немного читал.
— Понятно, — произнес доктор, вложив в это слово сомнение. — Аристотель утверждает, что существует четыре системы управления. Это демократия, когда правит народ…
— Как это: правит народ? — не понял я. — Кем он правит?
— Ты слушай, — немного раздраженно махнул рукой доктор. — Так вот, он говорит, что одна из систем — это демократия. Другая — аристократия, когда управляют наиболее достойные. На мой взгляд, ее лучше называть меритократией, ну да ладно, ему не хотелось употреблять латинские термины. Третья система — это монархия, когда управляет король. И четвертая — это плутократия, когда управляют самые богатые. Я же утверждаю, — сказал доктор, у которого, правду сказать, с годами развилась склонность к демагогии, — что в мире никогда не существовало ничего, кроме монархии и плутократии.
— У нас монархия, — поспешил вставить я, — ведь Филипп — король.
— Да, это так. Но помимо того, что он король, Филиппа можно назвать еще и плутократом, — уточнил доктор, — поскольку Филипп — очень богатый человек. Именно это и интересно. Монархия существует в смешанном виде.
— Но сеньор, я вообще не это имел в виду, — позволил себе возразить я, — и говорил совсем о другом.
— Знаю, что ты имел в виду. Но это не интересно, — ответил доктор. — Я считаю, что монархия есть по сути монархия и плутократия одновременно. Взять хотя бы аристократов. Их вообще нельзя считать самыми достойными, но они — самые богатые. А это означает лишь одно: монархия — смешанная система. Когда монархия или диктатура свергаются, образуется чистая плутократия. В реальном мире нет никакой иной системы. Об этом нетрудно догадаться. Одно — это власть, завоеванная силой, первоначально силой оружия. Например, Цезарь, первый император. Какие-нибудь умники скажут, что первым был Октавиан, но ты им не верь. Первым был Цезарь. Как он стал императором? С помощью силы. Он победил силой оружия. Так он получил власть, так потом и удерживал систему. В конце концов, кто обладает армией? Кому она принадлежит? А другое, — продолжил доктор, бросив финик в рот, — власть, завоеванная с помощью денег. Там, где кончается власть оружия, начинается власть денег. Так говорит Марк Лициний Красс. На вот, выбрось эту косточку. Иногда на деньги можно купить целую империю, как Дидий Юлиан. А в другом случае силой оружия можно забрать деньги у богатых и положить их себе в карман, как сделал император Максенций. Впрочем, надо иметь в виду, что и Юлиан, и Максенций плохо кончили. Но вкратце дела обстоят именно так — таковы две основы. Для третьей под солнцем нет места. Но тот, кто сможет их сочетать, пребудет в веках.