Между тем доктора срочно вызвали в тюрьму, чтобы он осмотрел Сервантеса. Власти решили выпустить его на свободу, и тюремное начальство хотело, чтобы Сервантес был здоров и впоследствии не стал бы на них жаловаться. Так иногда поступали, если считали кого-то важной персоной и опасались, что у властей могут возникнуть проблемы. А Сервантес мог бы здорово прокатить любого в какой-нибудь пьесе, к тому же он был королевским служащим. В тюрьме имелся свой доктор по имени Эрнандо Алеман. Свою работу он выполнял спустя рукава, и, если севильский заключенный надеялся, что о нем позаботятся в случае болезни, то он сильно заблуждался. Да и зачем Алеману было заботиться о ком-то, если он получал всего тридцать дукатов в год. Я как ученик доктора Монардеса и то получал больше. Доктор Алеман с такой зарплатой умер бы с голоду, если бы не занимался частной практикой. Иными словами, он, как правило, вообще не интересовался заключенными, если только кому-то не грозила смерть. Но в тех случаях, когда власти должны были подстраховаться, доктор Алеман как мог осматривал заключенного, и лечил его, а потом заключенный подписывал документ, что у него нет претензий. И только тогда — его выпускали. Случай с Сервантесом был намного проще других, в том смысле, что Сервантес был о здоров, если не считать, что у него болел один зуб. Тюремные власти хотели решить эту проблему кардинально: доктору Алеману предстояло вырвать больной зуб, и дело с концом. Но Сервантес, у которого во рту было не так уж много зубов (я сам позже смог в этом убедиться), не захотел расставаться с больным зубом. Он даже предложил властям подписать документ о том, что здоров, а потом лечить зуб в другом месте, однако власти ему отказали. Никто не мог объяснить — почему. Просто отказали и всё. Причем категорически. Испанские власти вообще трудно понять, когда начнешь докапываться, почему так, а не иначе. Испанские власти — сложный феномен. Чтобы их понять, нужно спросить: «Что мешает?» Если есть серьезное препятствие, значит, ничего не получится. В иных обстоятельствах — может быть… Как бы там ни было, Сервантес потребовал, чтобы вызвали доктора Монардеса. В другой ситуации доктор Алеман никогда бы не обратил на Сервантеса внимания и просто выдернул бы ему больной зуб, но ведь его собственный сын тоже был романистом, и врач, вероятнее всего, испытывал к Сервантесу сочувствие. Именно поэтому Алеман обещал вызвать доктора Монардеса и выполнил свое обещание. У Сервантеса не было денег, чтобы оплатить визит. Он сказал, что посвятит доктору Монардесу новое произведение. «Уже следующее», — именно так он и сказал.
Не стоит полагать, что доктора Монардеса воодушевило это предложение. Но он решил проявить великодушие, к тому же, не хотел отказывать доктору Алеману, да и властям тоже.
— У нас на сегодня что-нибудь намечено? — спросил он меня утром.
Я открыл блокнот, посмотрел записи и сказал:
— На сегодня нет. Завтра вы обещали посетить иезуита отца Луиса дель Алькасара, чтобы осмотреть, прошла ли у него лихорадка.
— А до тех пор ничего?
— Ничего другого, — ответил я.
— Хорошо, тогда пойдем и осмотрим Сервантеса, — сказал доктор. — Ему повезло, что я был знаком с его отцом…
Тюрьма находилась в двух шагах от нас, также на улице Сьерпес, неподалеку от дворца дюка Медины Сидонии. Тюрьма была огромной и переполненной. В год через нее проходило до 18 тысяч человек.
Если верить цифрам, которые публикует городская управа, — заметил я, пока мы с доктором шли по направлению к тюрьме, даже сейчас в ней может находиться до 18 тысяч. А это значит, что в Севилье каждый шестой человек — заключенный!
— Таков дух этого города, — ответил доктор. — Каждый, кто сюда приезжает, стремится как можно скорее разбогатеть. Даже нищие, которых ты видишь на улицах, когда-то приехали сюда с этой целью. В таких местах обычно очень много преступников и, соответственно, заключенных.
Наверняка так оно и было, но я хочу добавить, что статус севильской тюрьмы — не муниципальный, а королевский, и в ней сидели люди со всей Испании. Сеньор Фрэмптон также провел здесь некоторое время. Внутри был настоящий Вавилон. Я в ужасе задал себе вопрос, где все эти люди спят ночью? Я бы не удивился, если бы узнал, что спят они друг на друге.