Мы вломились в горловину рукава как-то буднично. Просто искин сообщил, ни к кому конкретно не обращаясь, что корабль пересек плоскость входа в рукав. Искин отстрелил вперед небольшой зонд, нашпигованный аппаратурой и датчиками по самую маковку. Как только с зонда придет подтверждение того, что структура пространства меняется, то тут же будут полностью выключена энергия корабля, а так же самого искина, и дальше наш корабль будет лететь по инерции, как и выпущенный вперед зонд. Если повезет, то зонд мы подберем, как только сможем включить двигатели корабля и догнать улетевший вперед комплекс диагностической аппаратуры. Он, получив небольшое ускорение при старте, все время будет увеличивать разрыв, так как его начальная скорость немного выше скорости корабля. Все же план с зондом гораздо лучше того, который придумал я, когда предложил отключить двигатели, едва мы войдем в начало рукава и лететь через весь рукав по инерции. Сейчас мы, какое-то время можем слегка корректировать курс корабля, если его начнет стаскивать куда-нибудь в сторону. А такое вполне возможно, так как мы будем пролетать около четырех крупных толи планет, толи звезд. На макете я так и не разобрался, кто есть кто. Искин уже давно все знает, но нам не говорит. Может быть и правильно, меньше знаешь, крепче спишь. Насчет спишь, я перетащил свою постель в рубку и, выбрав место в небольшом закутке, расстелил ее прямо на полу. Все, теперь я готов встретить неприятности рукава во всеоружии.
Дни проходили за днями, а мы все летели внутри рукава. Теперь, наблюдая ориентирные точки рукава изнутри, смог сам себе признаться, что ничего не вижу, а точнее, не узнаю наш путь. Одно дело, смотреть его на макете, и совсем другое, пытаться разглядеть отсюда, прямо с проходящего через рукав маршрута. Мое внутреннее чутье подсказывало, что к проблемному месту мы подойдем дней через пять, а вот когда выйдем, такой информации ни у кого не было, даже такой расплывчатой, как у меня. Я судорожно просчитывал, что еще мне может понадобиться при пересечении экватора рукава. Мысли скатывались к каким-то монстрам, которые будут вылезать из темных закутков нашего корабля и постараются нас уничтожить. Время еще было, так что я нашел подходящий брусок железа и, отправившись к синтезатору, вложил в его пасть исходный материал, а на выходе задал получение слегка изогнутой сабли и нескольких метательных ножей. Ввод информации осуществлялся из головы потребителя прямо в мозги синтезатора, так что тот мог приготовить все, что угодно, улавливая даже воспоминания о вкусовых ощущениях, если речь шла о пище. Вот и сейчас я получил, что-то типа катаны, а метательные ножи вообще представляли собой слегка обточенные куски металла, Следующим этапом я изготовил перевязь с ножнами для сабли и ножей. Все было подогнано под меня, и я решил с оружием не расставаться. Мне даже пришла в голову одна мысль, ведь как можно сражаться в космосе, а тем более на космическом корабле. Стрелять нельзя, так как пуля может просто пробить корпус корабля и начнется утечка воздуха. Следовательно, оружие должно быть таким, как сабля или нож, оно смертоносно, может вскрыть защитную одежду космонавтов, а если это какая-нибудь тварь, то пробить кожу и добраться до жизненно важных органов. В общем, оставшиеся дни до входа в экваториальную часть рукава я оттачивал свое владение этим оружием. Ножи метал из разных положений в мягкий матрас, который раздобыл в соседней каюте. С саблей было немного сложнее, так как сами удары оттачивать было не на чем. На том самом матрасе, в который метал ножи, поупражняться не получилось, так как тот просто разваливался на части от моих ударов, и я рисковал остаться без мишени для метания ножей. Подумав немного, я решил изготовить еще одну перевязь, но для скафандра, а для тренировок с саблей, изготовил такую же, но тупую. Больше того, мне пришло в голову, что если уж и проходить экватор рукава, то делать это лучше всего в скафандре. Шлем не буду одевать до последнего, а там видно будет. Думаю, что пара минут у меня будут, а за это время я, в последнее время, успевал впрыгнуть в скафандр и накинуть шлем, так что с каждой минутой у меня росла уверенность, что я все делаю правильно, и мои приготовления однозначно помогут мне спасти свою жизнь.
Кроме обзорного экрана было еще одно место, откуда можно было смотреть на окружающий нас мир безо всяких посторонних приспособлений. Это было место пилота при ручном управлении кораблем в аварийном режиме. Само помещение представляло собой, своеобразный колпак из толстого прозрачного материала, внутри стояло кресло пилота, и были выведены сдублированные средства управления кораблем. Меня это место прельщало тем, что я мог смотреть на мир без посредников, только мои глаза и толщь прозрачного пластика, заменяющего стекло. Никаких искажений того, что видят твои глаза через этот пластик. Это место было соединено с основной рубкой специальной шахтой, куда ты просто прыгал. Она была выполнена так, что ты как бы проваливался в колодец, а в самом конце тебя тормозила какая-то сила, толи встречный поток воздуха, толи какой-то энергии. Короче тормоза работали, а это главное. Я поинтересовался у Меробса, будет ли это работать, когда искин отключится. Оказалось, что будет, так как датчик включался от того, что ты пересекал какие-то датчики, а вот если отключится энергия то, естественно, потеряют работоспособность все те механизмы и приспособления, что разбросаны по кораблю для облегчения жизни и работы экипажа и пассажиров. Значит те пять метров, разделяющих основную и вспомогательную рубку, я буду лететь в эту трубе, а потом жестко приземлюсь прямо в потолок любого из помещений. Конечно, скорее всего, мы будем находиться в состоянии невесомости, но все равно, нужно себя обезопасить. Из кают я натаскал спальные матрасы и закрепил их напротив выхода из этой шахты, так мне будет спокойнее.
2.26.
Глава 26.
* * *
Дни проходили за днями, а мы все летели в черной пустоте. Я пару раз пытался расспрашивать и искина и Меробса, когда мы подойдем к экватору, но те отмалчивались, а может, просто им нечего было сказать. От зонда никаких вестей не было, но связь с ним поддерживалась постоянно. На шестой день я ощутил какой-то дискомфорт, к горлу подступила тошнота, все окружающее пространство стало менять цвет и слегка расплываться в моих глазах, тогда я, что есть мочи заорал искину, чтобы выключал энергию, похоже началось. Искин, надо отдать ему должное внял моему крику, а может и с зонда поступила какая-нибудь информация, но освещение и экраны моментально потухли, и наступила гробовая тишина. Мне становилось все хуже и хуже. Состояние какой-то неудовлетворенности, сонливость, которая моментально сменилась какой-то агрессией, не успел я осознать, что сжимаю в руках свою тупую саблю, как опять наступило состояние полнейшей расслабленности и тошноты. Это состояние стало затапливать меня с головой. По телу пробегали волны какого-то огня или холода, я просто стал путаться в анализе своих ощущений, но зато в этот момент я хотя бы мог осознать, что я, это я. Быстро, на сколько позволяли мои расслабленные как кисель конечности, я подполз к своему спальному месту. Нужно было что-то сделать, но вот что. Рухнув на матрас, я вцепился в него руками, стараясь ощущением чего-то материального сбить приступ тошноты и рассогласованности всех систем моего организма. Пальцы цеплялись за матрас неохотно и очень часто промахивались вместе с рукой, которую я ощущал отдельно от своей кисти, находящейся на ней.
Внезапно я услышал леденящий душу вопль Меробса. Оказывается он не смог или не успел отключить свое я и теперь сходил с ума где-то неподалеку. Все-таки это был крик умирающего, поэтому я сполз со своего матраса и пополз в направлении этого вопля. Сейчас ничему нельзя было верить, но крик о помощи или просто крик, сходящего с ума меха, подстегнул мое тело и я, как был на четвереньках, так и пополз на этот звук. Меня хватило ровно на шесть переступаний коленями и ладонями, после чего я просто рухнул вниз, распластавшись на полу. Значит, искусственная гравитация действует. Энергии в мышцах не было совершенно. Мышцы бедер и предплечий ломило от отсутствия энергии. На восстановление сил мне понадобилось секунд тридцать, затем еще шесть циклов движений на четвереньках и опять, я пузом на полу. Нет, так дело не пойдет. Я очень много сил трачу на то, чтобы подняться опять на четвереньки. Нужно расходовать силы очень экономно. Видимо в этом пространстве энергия просто утекает куда-то, и восполнить ее не получается. Сейчас энергия производилась только в самих мышцах. Ее было мало, есть у человека такой специальный механизм, когда ему нужно прямо сейчас начать движение. Где взять на это энергию? Вот организм и придумал такой механизм, который в первые несколько секунд выдает мышцам энергию, накопленную непосредственно в самих мышцах. Хоть и масло масляное, но в человеке работает. Поэтому спринтеры и могут бежать на этой энергии чуть меньше десятка секунд. Вот и мой организм смог использовать только эту энергию, поэтому мы будем делать не шесть ползунковых шагов, а пять, но зато отдыхать будем в положении на четвереньках, а не на пузе. Так, останавливаясь через каждые пару метров я, как не смазанный робот, продвигался к Меробсу. Тот уже не орал, а как-то тихо скулил. Видимо его ощущения были сродни моим. Однако в отличие от него, я получил для себя цель, и сейчас полз, пытаясь ее реализовать.