Она не могла понять – почему. Я провела с ней целое лето, и она уже начала доверять мне, открываться, но мне пора было возвращаться в университет. Что мне было делать? Если бы я бросила ее, она бы во второй раз за свою недолгую жизнь потеряла единственного человека, на которого могла положиться.
Это подорвало бы ее веру в людей.
Гарри подумал о том, как Джекки относилась к Мэйзи, как четко выполняла свои обязанности.
– Я вижу, ты никогда не бросаешь того, кто в тебе нуждается.
– Я не позволяла ей забывать ее мать, не пыталась заменить ее, но она была всего лишь фотографией в рамке, чем-то нереальным. Фактически ее матерью стала я. И отцом тоже, потому что тот постоянно был занят. Я обещала Эмме, что всегда буду рядом.
– Что же произошло?
– Дэвид Гилчрист – инвестиционный банкир. К тому же богатый и красивый мужчина. Я уже проработала няней Эммы четыре года, когда он привел домой женщину, с которой познакомился во время путешествия, и хладнокровно заявил, что она его жена.
Он сообщил Эмме, что теперь у нее новая мама. При виде незнакомки Эмма резко заявила, что я – единственная мама, которая ей нужна. Меня тут же уволили, и через несколько недель они переехали в Гонконг.
– А браслет?
– Его вернули мне вместе с короткой запиской, напоминающей, что я – всего лишь служащая. И попросили больше никогда не связываться с Эммой.
Никаких рождественских подарков. Никаких открыток. Ничего. Новая миссис Гилчрист даже отослала браслет в агентство, а не прямо мне.
– Это было жестоко.
– Да, но я думаю, она была права. Если бы она не прекратила ее общение со мной, она бы не смогла завоевать любовь Эммы. Правда заключается в том, что я так привязалась к девочке, что забыла первый принцип своей профессии: ребенок, за которым ты присматриваешь, не твой. Ты всегда должна быть готова к тому, чтобы уйти… – Джекки закрыла глаза, и по ее носу скатилась слеза. Он стер ее кончиком пальца. – Когда речь заходит о детях, не существует никаких правил. Ты любишь их, потому что не любить их невозможно, а когда теряешь, это причиняет тебе боль. У тебя с Мэйзи есть еще один шанс. Не упускай его.
– Благодаря тебе.
– Я думаю, мы добились этого совместными усилиями, Гарри.
– Но инициатива была твоя. Вы обе хотели остаться?
– Нет, только Мэйзи.
– Итак, – продолжил он, пытаясь совладать с дрожью в голосе, – Мэри Поппинс собирается улететь отсюда, когда выполнит свои обязанности?
– На чем? Ты же отправил в ремонт мою машину. – В ее глазах загорелись озорные искорки. – К тому же Мэйзи обещала мне, что я здесь неплохо проведу отпуск.
– А что ты ей обещала?
– Только то, что я останусь до тех пор, пока ей нужна. Я научена горьким опытом. Больше никаких обещаний.
– Никаких?
Она прижалась к нему своим мягким податливым телом и внимательно посмотрела на него. Он поднял руку, как-то неуверенно, словно боясь чего-то. Но он так долго бежал от самого себя, что настала пора остановиться и посмотреть правде в глаза.
В его жизни снова есть Мэйзи. В его новой жизни.
И появилась Джекки.
– А что, если я скажу, что ты нужна мне?
– Ты не знаешь меня, Гарри.
Он дотронулся до ее щеки, убрал прядь волос с ее лица, мямля что-то, словно подросток перед первым поцелуем. Она выжидающе уставилась на него.
– Твой характер проявляется во всем, что ты делаешь. Возможно, я рискую, но я прошу тебя остаться.
– О чем ты просишь?
В ответ на это он нежно прикоснулся своими губами к ее губам. За этим последовало долгое молчание, которое нарушил звук распахивающейся двери.
– Я пить хочу!
Увидев их в объятиях друг друга, Мэйзи замерла и удивленно произнесла:
– Ой!
Джекки встрепенулась, пересекла кухню и налила ей стакан воды.
– А сейчас, дорогая, мы с тобой отправимся спать.
Завтра рано вставать.
Но Мэйзи не торопилась. Она не спеша выпила воду, затем, насупившись, уставилась на Гарри.
– Что-то не так? – спросил он.
Гарри надеялся, что она не передумала насчет школы. Он уже ясно представлял себе, как в ее первый учебный день он войдет с ней за руку в ворота школы…
– Ты мой папа, правда? – спросила она.
– Правда, – ответил он, пытаясь справиться с волнением.
– Значит, если ты целовал Джекки, она станет моей мамой?.
– У тебя уже есть мама, – быстро вмешалась Джекки, спасая его от необходимости отвечать на этот щекотливый вопрос.
– Нет.
Мэйзи так легко не проведешь.
– У меня есть, мать. Это не одно и то же.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
– В чем же разница, Мэйзи?
Джекки чувствовала себя так, словно она стоит на краю пропасти и любой неверный шаг может привести к катастрофе.
Было бы ложью убеждать себя, что она не хотела этого поцелуя. Она желала его с того самого момента, когда Гарри пришел осматривать ее машину. Когда взгляды были красноречивее слов…
Это было своеобразное признание, вид первобытной борьбы, в результате которой мужчина и женщина безрассудно падают в объятия друг друга.
Джекки призналась себе, что им обоим хотелось большего, чем простой поцелуй, и это не было мимолетным увлечением.
Что касается Гарри, он, кажется, был сбит с толку. Девочка, которую он любил, но потерял, снова возвращалась к нему. А она, Джекки, разве она может ранить несбыточными обещаниями чувства ребенка?
И только Мэйзи смотрела на все куда проще. Пожав плечами, она сказала:
– Мамы очень внимательны к детям. Они помогают искать цыплят, готовят, находят время, чтобы играть. А мать все время занята. Ее никогда нет дома.
Джекки похожа на маму из книжки.
Гарри, взяв ее на руки, сказал:
– Джекки считает, что тебе пора спать. Кто рано встает, тому Бог дает. Ты же все еще хочешь пойти в школу?
Мэйзи прижалась к нему, и Гарри понес ее в детскую комнату.
Джекки, вместо того чтобы последовать за ними, сходила в библиотеку за подносом, отнесла в кухню и помыла кружки, затем разобралась в кладовке. Но Гарри так и не появился. Тогда она сама решила зайти к Мэйзи.
Очевидно, девочка заснула, когда он читал ей, но он все сидел, не сводя с нее глаз. Он смотрел на Мэйзи с такой нежностью, с такой любовью, что это тронуло Джекки до глубины души. Чувствуя себя лишней, она решила, что пора уходить. Мэйзи теперь в надежных руках.
– Не уходи, Джекки.
Она обернулась.
– Я не думала, что ты видишь меня.
– Мне не нужно видеть тебя. Я чувствую твое присутствие.
Бросив последний взгляд на Мэйзи, он встал и подошел к Джекки. Должно быть, он читал ее мысли.
– Я больше не нужна Мэйзи. У нее есть ты.
– А если я снова скажу, что ты нужна мне?
Джекки напомнила себе, что ничего ему не обещала, что она была нужна ему лишь для того, чтобы помочь с Мэйзи.
– Видно, ты, как все мужчины, не любишь ходить по магазинам, – пошутила она.
– Это означает да?
– Я останусь на некоторое время. Мэйзи никогда не ходила в школу. Поначалу ей будет… трудно, сказала Джекки скорее для того, чтобы убедить себя.
– Обещаешь?
Он стоял совсем близко. Один-единственный поцелуй разбил бы в прах все ее сомнения. И Гарри, разумеется, знал об этом. Но поцелуя не последовало.
– Обещаю.
Как долго длится «некоторое время»? Когда каждая минута дорога, время летит неумолимо быстро.
Они провели этот день, покупая одежду для Мэйзи.
Сначала школьные вещи, затем все, что может понадобиться маленькой девочке. Ботинки, в которых она сможет гулять, резиновые сапоги ее размера, теплую куртку, брюки, шорты, носки….
– Знаешь, у Мэйзи все это есть дома.
– Правда? В Хай-Топс я ничего подобного не находил.
– Я имела в виду…
Вдруг до нее дошел смысл ее слов. Джекки улыбнулась и обняла Гарри. Он сглотнул и, не в силах больше выносить ее пронзительный взгляд, обратился к Мэйзи: