— Обещала? Тебе? Когда?
— Не мне, подруге своей. Галке, кажется. Ну-ну, вспоминай давай! Ты обещала, когда он оклемается…
— Хочешь сказать, ты уже здоров? Я не уверена, глядя на дырку в твоем плече.
— Тебе все популярно объяснили, она ведь медик, да? Помнишь, что с мужчинами бывает на подъеме, когда нахлынет…
— Так ты же сколько крови потерял! — Сашка уворачивалась, шутила, и напряжение понемногу спадало. — Неужели осталось чему приливать?
— Нам хватит, — и снова шепот и поцелуи, отключающие разум.
— Подожди, — Саша опять ускользнула и повернулась спиной, потому что иначе не смогла бы и слова выговорить, но он прижался сзади, и теперь очень хорошо ощущалось, какой хлипкой преградой оказалось полотенце. — Ты даже не сказал, как тебя зовут.
Он вернул ее назад и навис, упираясь в подоконник так, что пришлось влипнуть спиной в стекло.
— Я достаточно впутал тебя в эту историю. Чем меньше ты будешь знать, тем будет лучше, я не хочу, чтобы у тебя из-за меня начались проблемы. Я связался с человеком, которому могу доверять, и скоро уйду. Потом я сам тебя найду. Я найду, ты же видишь, что притягиваешь меня, как магнит железную болванку.
Сашка распахнула глаза от удивления. И он ее с магнитом сравнивает! Канцелярская скрепка и железная болванка — шикарная парочка!
— Я тоже не знаю, как тебя зовут, ты не признаешься! — тем временем мурлыкал этот Железный человек ей в волосы, и тогда она сказала.
— Эй.
— Что? — не понял и на миг отстранился.
— Меня зовут Эй, — сказала Саша, он разглядывал ее удивленно, а потом начал смеяться и целовать ей шею, а она только выгибалась, подставляясь под настойчивые губы.
— Моя сказочная Эй! Какая же ты сладкая!..
Одной рукой он сжимал бедро, а второй затылок, и целовал ее с тем неистовством, которое предвещало настоящий грозовой ураган, а она пропускала сквозь пальцы его волосы и позволяла себя целовать, прогоняя все сомнения и захлопывая за ними последнюю дверцу. Бронированную, запирающуюся на ключ. Два ключа, как в хранилище...
— Эй, — он прикусил мочку уха, а затем шею, и Саша против воли издала короткий стон, чувствуя, как напряглись мышцы обволакивающего ее тела, — если что, останавливай меня сейчас. Потом уже все…
Она обхватила его лицо ладонями и всмотрелась в глаза, помутневшие от желания. «У меня, наверное, такие же». Стянула с его бедер полотенце и бросила на пол, а затем подалась к нему всем телом. Теперь он застонал, врываясь поцелуем, приподнял здоровой рукой и понес в спальню, а она обвила его шею, не разрывая поцелуй, и отпустила только, когда его тяжесть вдавила ее в прохладу простыней.
***
Саша так и не смогла уснуть, как ни старалась. Лежала с закрытыми глазами, прижатая спиной к груди своего Робин Гуда, и слушала, как он мерно дышит, уткнувшись ей в затылок, и снова жалела об остриженных волосах. А потом осторожно повернулась к нему.
Он спал, и во сне его лицо было совсем другим, разгладилась морщинка между бровей, губы не сжаты в линию. Как ночью, когда блуждали по ее телу… Она невольно вздрогнула от пробежавшей по телу дрожи и положила голову на подушку, продолжая рассматривать его лицо. Провела кончиками пальцев по лбу, очертила скулу, прикоснулась к губам и мечтательно вытянулась, вспоминая ощущения, вызванные их прикосновениями. Следы от этих губ, словно метки, до сих пор горели по всему телу.
«Тебя что, специально под меня делали?» — вспомнилось, как он выдохнул вместе со стоном и сбитым дыханием, осторожно опускаясь на нее, когда схлынули первые волны охватившего их безумия. А она вытирала ладонью с его лба крупные капли и гладила влажную спину, все еще вздрагивая от отголосков их совместного и головокружительного финала.
От этих воспоминаний кровь прилила к щекам, а по позвоночнику побежали холодящие струйки. Он был хорошим и умелым любовником. Наверное. А для нее он стал потрясающим. И единственным, потому что сравнивать его со Стасом Саше казалось просто смешным.
Сашка помнила наставления более опытных подруг, что обсуждать «бывших» в постели с мужчиной — последнее дело, но Робин Гуд в считанные минуты вытащил из нее историю о Стасе, пока она приходила в себя, устроившись на его здоровом плече.
Нет бы помолчать, но Саша, пряча глаза, попыталась объяснить ему, что опыта у нее совсем никакого, чудес ему от нее ждать не стоит, поскольку ничего она не умеет. Ей так хотелось чем-то удивить его, а правильнее было бы сказать удержать... И так и не поняла, отчего сузились его глаза, и ее искушенный и опытный любовник опрокинул ее на спину, навис сверху и резко спросил: