2. Смелая девочка
Сердце застучало от выплеска адреналина. Эти скоты совсем обнаглели! Оскорбляют и унижают тех, кто не может им ответить.Тех, кто боится связываться с беспредельщиками. Тех, чья врождённая интеллигентность мешает сопротивляться насилию.
Но с Настей такое не пройдёт. Не на ту нарвались!
— Быстро отпустили его, — сказала она, стараясь голосом не выдать испуг.
Они должны поверить, что она не шутит.
— А то что? — усмехнулся главный.
— А то письку тебе отрублю!
Настя поудобнее перехватила лопату и пошла в атаку. Он сначала стоял на месте, но когда Настя широко замахнулась, с матомотскочил в сторону. С него вмиг слетела его злобная самоуверенность. Лопата с противным звоном чиркнула по асфальту, вспорола лёд на луже и снова взметнулась в воздух.
— Ты что, больная на всю голову? Идиотка! — заорал вожак. — А если бы ты меня задела?
— Жаль, что не задела! — сказала Настя, снова замахиваясь и наступая на ублюдков. — Отпустили его! Или я всем сейчас головыпроломлю!
Лёшу выпустили из захвата. Трое мучителей отступили на несколько шагов и ждали в растерянности, куда повернёт ситуация.
Лёша поднялся с коленей, подбежал к Насте и вырвал у неё лопату:
— А ну пошли отсюда, мрази, — процедил он сквозь кровавые пузыри на губах.
Главарь длинно сплюнул под ноги и застегнул штаны, спрятав свой увядший отросток.
— Мы-то уйдём, Лёшенька, да только поздно эта дура нарисовалась.
Ты уже опущенный — ты понимаешь, что это значит? Ты вафлёр, мой дорогой. Петух зашкваренный. Отныне и на всю жизнь.
Лёша кинулся на него с лопатой на перевес, но главный уклонился.
— Тебе никогда не отмыться, — бросил он напоследок. — Пошли, бойцы. Дадим влюблённым поплакать в объятиях друг друга.
Все трое ушли — вразвалку и не торопясь, словно по собственной воле. Когда они скрылись за ближайшим гаражом, Лёша упал наколени и скорчился от болезненных позывов. Сплюнул тягучую слюну. Настя достала платок, протянула ему:
— На, вытрись.
Он схватил платок и начал бешено тереть губы, как будто хотел содрать кожу, к которой прикасался член ублюдка.
— Ты их знаешь? — спросила Настя.
— Печа из нашей школы. Печерников. Учился на год старше.
— Чего они от тебя хотели?
— Того самого и хотели, — ответил Лёша, трогая разбитый нос, из которого снова потекла юшка. — У него идея фикс, что я педик, именя нужно наказать.
— А ты?..
— Нет, я не педик. А вот он — да. Фу, мерзость!
Он снова склонился над землёй, тело сотряс спазм, но желудок был пуст. Губы опухли и покраснели. На подбородке засохла кровь.
— Спасибо, Настя, — сказал Лёша. — Ты смелая девочка. Не каждый мужик поступил бы так, как ты.
Настя смутилась:
— Ты знаешь моё имя?
— Конечно, знаю. И имя, и фамилию, и даже то, что ты живёшь на красной ветке метро. Ты самая нормальная из нашей группы.
— Нормальная — это как?
— Не тэпэшка, не гламурная киса, не эмо, не ванилька, не феминистка, не хиппи, — начал перечислять он.
Настя улыбнулась:
— Ты за мной следил?
— Скажем так, я тебя заметил. Кроме всего прочего, ты ещё и красивая. Самая красивая из всех, кого я видел.
Это было неожиданно. Настя отвела глаза от смущения. Размахивать ржавой лопатой она не стеснялась, а тут щёки заалели. Онабуркнула:
— Зато я глупая. Вряд ли я сдам сессию. Вылечу из института, как пробка.
— Не вылетишь, я тебе помогу. Закончишь с красным дипломом.
Лёша встал, разминая плечевые суставы, которые ему вывернули пособники Печи.
— Тебе надо умыться, — сказала Настя. — Ты далеко живешь?
— Недалеко, на Ленинском проспекте, но домой мне нельзя. Отец убьёт за такой вид. Каждый раз, когда меня избивают, онвоспринимает это так, словно избили и опозорили весь наш род. Он полковник в отставке. А ты где живёшь?
— Тоже недалеко, но мама будет ругаться. Она не разрешает приводить домой парней, кроме Крошки Юры.
— Кто это — Крошка Юра? — мимоходом поинтересовался Лёша.
— Один придурок. Крошин его фамилия. Сын маминой подруги.
— Ясно. Тогда остаётся один вариант, пошли.
Он повёл её вдоль гаражей, по пути объясняя:
— Дед Вася попросил притащить из гаража дрель. Обычно он сам ходит, но сегодня обещали гололёд, и он побоялся выходить. Всё-таки семьдесят пять лет, упадёт — ногу сломает. Ухаживай за ним потом.
В его словах чувствовалось тепло. Видимо, отношения с дедом складывались лучше, чем с отцом.
— Он в детстве пережил блокаду, поэтому и построил себе подземный бункер. Сейчас сама увидишь.
Они подошли к крайнему гаражу, заросшему буйными непролазными кустами, и Лёша достал из кармана маленькийзолотистый ключ. Света от фонарей не хватало, чтобы вставить его в замок, — пришлось подсветить зажигалкой, которую Лёша выудил из недр рюкзака. Настя и не знала, что он курил, никогда не видела с сигаретой. Наконец дверь открылась, и Настя ступила в тёмное помещение, пропахшее бензином и машинным маслом. Сзади к ней прислонился Лёша — близко-близко, грудью к спине. Дверь закрылась.