Когда мы приехали, я сразу попросил проводить меня к Захарову, но мне сказали, что он занят. Меня проводили в отдельную комнату, усадили на стул у стены напротив телевизора, по которому шла прямая трансляция из кабинета Захарова.
Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
Вот двое мордоворотов привели к нему Марину. И я аж зубами заскрипел от ярости. Что с ней сделают дальше, более чем очевидно.
— Немедленно передайте ему, что у меня есть очень выгодное для него деловое предложение.
— Не дергайся, — пренебрежительно бросил один из моих охранников. — Смотри кино.
Я смотрю. Одновременно пытаясь без шума развязать руки окончательно.
Поначалу, Марина не показывает страха, держится бодро, смотрит Захарову прямо в глаза. Но вот словно столбенеет. Потом начинает плакать. Видимо узнав о своей участи. Но Захаров отпускает своих псов и в душе моей затеплилась надежда, что пожалел-таки. Оживляется и Марина. Вытирает лицо руками, Захаров ей даже свой носовой платок дает. Но вот он подходит к Марине, трогает ее волосы. Затем сжимает их в кулак, и я уже готов разорвать подонка на куски. Марина испуганно поворачивает к нему голову, и он бьет ее со всей силы кулаком в плечо, и по лицу. Раз за разом.
Ее боль и ужас передаются мне, скручивая жестким спазмом все мои внутренности. Сознание мое затапливает раскаленная волна ярости. Все мои внутренние демоны вырываются наружу и придают мне решимости и сил. Я и не вспомню сейчас, как в состояние аффекта вырубил тех двоих. В себя пришел уже, когда вырубал его охрану, что была в его приемной.
Один с моего пинка расшиб башку о стену и либо сдох, либо отключился. Со вторым пришлось повозиться, пока не вырубил ребром ладони по кадыку и не приложит башкой о стол, для верности.
Когда я распахнул дверь кабинета, Захаров закрывал собой Марину.
— Отойди от нее, — прохрипел я, задыхаясь от ярости.
— О! Да ты у нас крутой Мачо! — усмехнулся Захаров. — И давно ты шпилишь свою Мачеху, а? — заржал урод.
Захаров смотрел на меня с таким презрением, словно я червь с самой мерзкой наружностью, не иначе. Я сделал вид, что не слышал его слов и перешел к делу:
— У меня есть к тебе предложение: забирай мой клуб и делай с ним что хочешь! Бесплатно забирай, я все документы подпишу. Только забудь про меня и моих близких.
Захаров сделал вид, что задумался, а потом, с тяжелым вздохом изрек:
— А знаешь… Я согласен. Мудрое решение. — Счастливо улыбнулся подонок. — Я даже Тебя на должности главного администратора оставлю.
— Благодарствую, но мы уезжаем сегодня же. Пойдем Марин.
Но девушка седела в кресле за Захаровым, похоже, даже не рискуя дышать.
— Ты думаешь, что есть такое место, где я тебя не достану, если захочу?? — удивился Захаров.
— Я же отдаю тебе клуб, а больше у меня ничего нет. Я ничем не могу быть тебе полезным, — удивился я, в свою очередь.
— Есть, — Захаров как-то хищно улыбнулся. — Она у тебя есть.
Мужчина немного отошел в сторону и показал пальцем на замершую в кресле Марину.
Когда я увидел ее, то вздрогнул всем телом. Вся левая сторона опухла от ударов. Подбородок, нос, ухо. Белое платье, залито кровью. Руки тоже в крови и их бьет дрожью. А взгляд преисполнен ужаса, как у Волчонка, загнанного стаей собак. Не прощу. Никогда не прощу!
Душа моя вновь заполнилась гневом, еле сдержался, чтобы не сжать ладони в кулаки. Но избить или убить Захарова сейчас — подписать нам смертной приговор. Живыми, из здания нас не выпустят.
— Боюсь, после такого приема, дама больше не захочет тебя видеть, — процедил я сквозь зубы.
— Захочет, захочет. Я умею быть милым. Пока идите. Но сбежать, даже не надейтесь.
Захаров помог Марине встать и подтолкнул ко мне.
— Иди, красавица. Еще увидимся.
— Идем.
Я схватил заторможенную от шока, Марину за руку, и поспешил вывести из здания. К счастью, нам никто не препятствовал. Пришлось только вызывать такси.
— На Симакова сорок пять, пожалуйста! Тебе нужно в больницу, — я по-прежнему держал Марину за руку, боясь выпустить хоть на секунду.
— Домой мне нужно. Вещи собирать. Девочки ждут, Марина выдернула свою руку из моей. — Улица победы двадцать три, Пожалуйста.
— Хорошо. Голова не болит? Не кружится? — я хотел осмотреть лицо Марины, но она ударила меня по рукам и злобно прошмпела:
— Не прикасайся! Из-за вас, дебилов, у меня жизнь в один день дважды рухнула.
— Прости! Я не знал, что так выйдет! — укор был заслуженным, и сердце щемило от вины, но была и радость, что все обошлось малыми жертвами. От Захарова так просто еще никто не уходил.
— Не знал он! Вот какого черта ты раньше не шел на его условия, если сейчас все вообще даром отдал?
— Я ни хочу иметь ничего общего с наркотиками! Это мой принцип! А так, теперь клуб его. Пусть что хочет то и делает. А что бесплатно, так ради тебя ничего не жаль.
— Надо же! Прямо мистер благородность! Да только даром прошла твоя жертва, рыцарь! Чует мое сердце: не отстанет теперь от меня этот сумасшедший! Я ему, видишь ли, жену изменницу напоминаю. Это за нее он меня поколотил.
Марина поморщилась от боли, вытирая слезы.
Сердца мое сжалось от боли и ярости. Никогда не прошу себя за то, что позволил над ней насилие. Даже когда отец кричал на нее в моем присутствие, я сатанел от ярости. И мне хотелось хорошенечко вправить ему мазни. А уж такого, и вовсе не когда не прощу!
— Тебя никто больше не тронет, ни тебя, ни девочек! Клянусь! — поспешил заверить я, пальцы свело аж до боли, так хотелось обнять этого злобного от крайнего испуга воробушенка.
Вытащив из кармана брюк телефон, я набрал заветный номер. Давно об этом думал, но изменить свою жизнь так круто, все никак не решался. А теперь же, просто не осталось иного выхода.
— Семен Альбертович! Доброго вам вечера. Ваше предложение все еще в силе? Отлично! Я согласен. Встретимся через час. Да.
— Ты, что, генералу звонил? — округлила глаза Марина.
— Ему, — спокойно кивнул я и попытался обнять девушку за плечи, но она неприязненно дернулась, показывая, что не хочет этого.
Жаль. Мне так хотелось прижать ее голову к своему сердцу. Унять ее тревогу, успокоить. Но рано, еще рано. Это я по ней десять лет без продыху сохну, а она никого кроме папочки даже и не замечала все это время.
Ну и дурак же ты, батя. Дурак.
И за что интересно так повезло старому? Это ж надо! Судьба, под старость лет ему так улыбнулась, а он так бездарно все просрал! Впрочем, я-то могу папаше лишь благодарность объявить за то, что до сих пор не научился сдерживать свою похоть. Теперь очень много ласки и заботы ей и сестричкам, немного терпения, и я наконец-то получу столь долго желаемое счастье.
От предвкушения по сердцу разлилось будоражащее тепло и окрыляющая радость.
— Чему ты улыбаешься? — спросила меня Марина. — Насколько мне известно, твой дядя еще похуже Захарова будет! На что ты согласился?
— Это не важно, Марин! Ты просто знай, что ради тебя и сестер, я готов на все. Я сделаю все, чтобы ваша жизнь была максимально благополучной и безопасной. Вы ни в чем не будете нуждаться.
— Нет ни каких нас, Кирилл! — жестко сказала Марина отвернувшись. — Не было. Нет. И не будет никогда. Просто ради сестер, помоги нам укрыться в безопасном месте. Реши на первое время вопрос с жильем, а дальше, я сама со всем разберусь и справлюсь. Ни в ком из вашей семьи, я не нуждаюсь. Кроме своих детей естественно. Надеюсь, ты меня услышал?
— Ага, — я никак не мог побороть идиотскую улыбку.
Всю жизнь Марина вроде как, тихонечко стояла за широкой спиной отца, и я никак не мог представить, что она может быть еще и вот такой вот смелой, решительной. Не боящейся самой справляться с трудностями.