— Ты, можно подумать, умеешь! — процедила сквозь зубы, так что б он не услышал.
— Я сам тебе жеребца найду. Сильного, красивого, неутомимого! Тешься, сколько хочешь и как хочешь! Я ж понимаю, что ты только в самый вкус вошла. Дело молодое! Ты только не прогоняй меня, ладно? Я с вами хочу быть! Я детей хочу видеть. Целовать их каждое утро. Завтрак вам готовить. С маленьким тебе помогать хочу! Дети, они ведь быстро растут, меняются, я ничего пропустить не хочу! Я имею право все это видеть. Своими глазами!
— Иди домой, Миш, проспись! Завтра днем приходи, все обсудим!
— Здесь мой дом! Здесь! — Миша резко перешел в агрессию, закричал и забарабанил кулаками в дверь. — Рядом с вами! Открой мне! Открой немедленно!
— Прекрати стучать! Детей разбудишь! А соседи вызовут полицию! Не позорься!
— Ты все еще моя жена! Открой.
В коридор вышли испуганные и заспанные девочки.
— Папочка, прекрати стучать! Мамочке и маленькому спать нужно.
— И нам тоже!
— Доченьки! Милые мои! Я пришел пожелать вам спокойной ночи, а ваша мама меня не пускает к вам, — голосом обиженного козленка заблеял поганец.
Алина открыла замки, распахнула дверь, и Миша буквально ввалился в квартиру.
— Да ты ж мое солнышко! Золотой человечек! — Михаил схватился за дочерей, чтобы устоять на ногах. Скучали по папе, золотые мои?
— Не успели еще, — пробурчала Анюта.
— А я по вам скучаю! Очень! Я минуты без вас прожить не могу. Я вот тут, в прихожей, на коврике посплю, ладно? — Михаил реально уселся задницей на ковер и стал снимать ботинки. — Мне лишь бы с вами рядом. Я даже как собака готов на коврике, в прихожей! Коль уж лучшего не достоин!
— Пойдем уж к нам, в комнату, — вздохнула Алина. — Только тихо себя веди, мы спать хотим.
— Вы ж мои хорошие! Вы ж мои золотые! Не бросите папку, да? Не бросите? — Михаил расцвел в пьяной улыбке и стал неуклюже подниматься. — Вы ж простите? Вы ж не как ваша мамка!
На меня бросили волчий взгляд, а мне хотелось вцепиться ему в глотку и разодрать ее к чертовой матери в клочья, что б собственной кровью захлебнулся!
Разве по-мужски, использовать так детей?
Глава 48
Девочки подняли отца и увели в свою комнату, Алина уступила ему свою нижнюю койку, сама легла наверх, к Анюте. У меня о сне речи, конечно, уже не шло.
Я первый раз в жизни видела сейчас Михаила пьяным, и агрессия в его голосе меня очень напрягла. Всю ночь лежала и прислушивалась все ли там в порядке. К счастью, все было тихо. А я поняла, наконец, почему меня напрягало то, что он будет теперь жить в подъезде напротив. Чего-то такого, я и опасалась, наверное.
Сон сморил меня лишь под утро, а в семь, надо было уже вставать. Приняла душ, привела себя в порядок, сразу капитально, с макияжем и принялась жарить омлет с колбасой. По привычке приготовила и на Михаила.
На аппетитный запах, на кухню подтянулись все присутствующие в квартире.
— Доброе утро, Мамочка.
— Доброе, мои хорошие!
— Доброе, всем. А что я здесь делаю?
Я, пожалуй, впервые видела Михаила таким всклокоченным и не опрятным. Постарел он. Сильно постарел, от прежнего моложавого красавца, и следочка не осталась. Вся кожа сморщенная, в складках. Взгляд без блеска. Вот до чего блядство то доводит.
— Не помнишь, как приперся в одиннадцать, долбился в дверь? Орал на весь подъезд, умоляя открыть, и собирался спать на коврике? — не без ехидства, осведомилась я.
— О божеее! Проститее! — Миша закрыл лицо руками. — Ничего не помню! Стыыдноо!!
— И где пил не помнишь?
— Дома вроде.
Я лишь головой покачала.
— Дожился, бедный! Еще раз, припрешься ночью, я сразу полицию вызову. Усек?
— Прости, зай. Не повториться. Обещаю.
— И тебе я больше не зая. Как прежде не будет, не старайся. Ешь.
— Спасибо большое! Моя хорошая! — Михаил очень обрадовался, что и ему поставили тарелку. Словно не ожидал. — Ты замечательно выглядишь! Куда-то собралась с утра пораньше?
— На свидание! — выпалила вдруг Алина.
Я промолчала, Михаил побледнел.
Поверил? Так легко? Серьезно? По себе людей судит?
Какое-то время ели молча, а затем, Михаил, смерив меня тяжелым взглядом, просто убил вопросом:
— Ну и кто он?
— Кто? Кто? — озадачились девочки.
У меня от шока отвисла челюсть и тут, прямо по закону жанра, хлопнула входная дверь.
Я мысленно чертыхнулась. И сжалась за мгновение до того, как раздался бодрый голос Кирилла:
— Всем доброе утро! — и уже не такое бодрое, очевидно, потому что увидел родителя, который при виде сына и вовсе с лица сошёл — Приятного аппетита. Круассаны с шоколадом, думаю, будут, кстати. — Кирилл поставил на стол большой пакет. Бросив на меня взгляд полный недоумения и обиды.
— Ух ты!
— Ура! Круассаны! — защебетали девчонки.
— Доброе утро, Кирюш, — я выдала самую сладкую свою улыбку. — Как спалось?
— Одному, не очень, если честно. А вам как? — прожигающий взгляд на отца.
— Шикарно, — выдал поганец с многозначительной улыбкой.
— Вообще ни как, — при этих словах я скривилась, но судя потому, как скривился и напрягся Кирилл, он мое напряжение не уловил вообще, или не так его понял.
— Рад за вас. Мы идем? Уже пора.
— Да. Только сумочку возьму.
— Вы надолго? — сухо осведомился Михаил, бросая лютый взгляд на сына.
— На полдня, может чуть больше.
— А мы сегодня на весь день в цирк, только нам к десяти, а забирать в шесть.
— Слышал? — обратилась я к Михаилу, тот кивнул. — Не забудь дверь запереть и посуду помойте.
— А вы, что, правда на свидание? — добила любопытная Анюта.
— Мама вам все расскажет вечером.
— Удачного дня, мои хорошие!
— И вам тоже! — крикнули девочки.
От Михаила, пожелания удачного дня, мы, естественно, не дождались.
Едва мы вышли за дверь, я выдохнула и привалилась к Кириллу, потому что закружилась голова.
— Дыши глубже. Волноваться совершенно не стоит.
— Я и не волнуюсь. Просто за всю ночь, глаз не сомкнула. Только под утро немного.
— Ух ты! Это ж надо как батя расстарался! И это с одним то полушарием! А то, что, крокодильи слезы способны топить девичьи сердца, да еще с первого же раза, я и вообще, даже представить не мог!
Кирилл не кричал, но его голос просто бурлил от эмоций, он едва сдерживал ярость.
А я тоже едва дышала. Только не от ярости, а от его присутствия рядом. У меня давно уже не было близости. Невероятно давно. Если учесть, что как замужняя дама, я привыкала к регулярному обмену энергиями и удовольствием таким способом и сейчас, реально чувствовала себя голодной до этого. Плюс нервы и бешенство гормонов. На фоне беременности. А Кирилл к тому же, пах очень знакомо, родно. Возбуждающе. Но был намного моложе, сильнее, жарче, и притягательнее Михаила.
Я хотела его! Да, черт возьми! Я его хотела! Он ко мне еще не прикоснулся даже, а у меня соски были напряжены уже до боли. Клитор вздрагивал, а мышцы лона сводило судорогой. Я, кажется, могла кончить сейчас, даже если бы он мне просто погладил колено. Да что там колено — руку. Вот просто прошелся бы по ней кончиками пальцев и все.
Боожее! За что мне искушение такое!
— Так! Стоп! Стоп! — закричала сама на себя, но вслух. — Прекратить истерику!
— Я совершенно спокоен!
А я нет. Он приперся в половине одиннадцатого, пьяный в стельку. Начал умолять простить его и впустить. Я не впускала, он начал буянить и долбиться в дверь. Разбудил девчонок, они его и впустили. Спал он тоже у них. А я, после такого, естественно, не смогла уснуть вообще.