Выпрямившись, я забрасываю за спину руки и непослушными пальцами терзаю застежку лифчика, а Антон прижимается губами к моей шее и медлит, прежде чем начать ее целовать. Я уверена в том, что у него был целый вагон девушек, но мне вдруг кажется, что он сам не знает, как целовать шею девушки и как пользоваться своим ртом в этом месте моего тела…
— О-о-о… — срывается с моих губ, когда он снова целует, а потом прикусывает кожу на шее сбоку, заставляя меня выгнуться и прижаться своей грудью к его.
Застежка поддается, и я трясу плечами, сбрасывая с них бретельки, а губы моего парня продолжают обжигать меня поцелуями, и эти поцелуи вдруг стали влажными, горячими и настойчивыми.
Голова кружится.
Со стоном распутно толкаю его голову к своей груди, и он обрушивается на нее, атакуя своим ртом, издав стон, от которого по спине пробегает электрический разряд. Он обводит языком сосок и вбирает его в рот. Под мои стоны делает то же самое с другим соском.
Между моих ног ноет. Настойчиво ноет узелок клитора, в котором искрят все нервные окончания, и когда бедра Антона опять и опять подаются вперед, давя на эту адски чувствительную точку пахом, я впиваюсь в его каменную задницу пальцами и двигаю своими бедрами навстречу…
— А-а-а… — визжу ему в шею.
По бедрам растекаются искры, ноги дрожат.
Руки Антона сгребают меня в охапку, стальным кольцом обернувшись вокруг моей талии, когда с неконтролируемой дрожью мое тело взрывается оргазмом. Впервые в жизни вот так! Без часовых усилий в попытках познать собственное тело. Без чертовых усилий!
Я слышу, как что-то с треском падает на пол.
Как Антон матерится и, больно сдавив ладонью мою ягодицу, принимается двигаться мне навстречу, сжимая меня второй рукой так, чтобы не вырвалась…
Он стонет, чертыхается, а потом по его телу проходит мощная дрожь…
Глава 19
Полина
Сердце Антона сильными толчками бьется о мою грудь. Частыми. Зашкаливающе частыми. Мое тоже колотится. Обмякаю, будто позвоночник у меня не из костей, а из пластилина, а язык вообще отнялся, ведь кроме как дышать, ртом я больше ничего делать не в состоянии.
Громкое сопение рядом с моим ухом прерывистое.
Качнувшись, мой парень резко упирается рукой в столешницу, будто ему, как и мне, нужна опора. Сама я боюсь расцепить руки и выпустить его шею, потому что боюсь стечь на пол, как кисельная жижа. Боюсь посмотреть Антону в лицо после того, как испытала оргазм от первого за этот день поцелуя!
А он?
Я не эксперт, но, кажется, спутать мужской оргазм с чем-то другим сложно. Очень сложно. Но я ни в чем не уверена, а спросить и выставить себя дурой не позволяет смущение. Идиотское. Ужасное. Глупое.
Между ног так влажно, что я чувствую эту влагу на внутренней стороне бедер. Чувствую запахи, от которых воздух в комнате будто стал гуще.
— Мне нужно в ванную… — брякаю хрипло.
— Она там же, где туалет, — глухо отзывается Антон. — Выключатель внизу, справа.
Его рука стекает с моей ягодицы, которую он продолжал сжимать все это время. Он делает шаг в сторону и прижимается бедрами к нижнему кухонному шкафу. Упирается в него кулаками, опустив лицо и глядя в стол. Соскальзываю с него, опуская ватные ноги на пол и оправляя юбку. Прижав к голой груди локти, несусь к санузлу, вспомнив про свой лифчик только тогда, когда закрываю за собой дверь.
Из зеркала на меня смотрит взлохмаченное существо с огромными глазами и красными пятнами на шее и груди. Губы красные и припухшие. Я выгляжу, как использованная салфетка! Юбка мятая…
Сглотнув, слышу тяжелые шаги за дверью и как хлопает входная дверь.
Осматриваю крошечный душ. Лейка пристроена прямо напротив унитаза. На тумбочке в углу сложены чистые разноцветные полотенца.
Борюсь с молнией на юбке, понимая, что вернуться завтра домой мне лучше через каминную трубу, так, чтобы меня никто не видел.
Не зная, куда деть насквозь мокрые стринги, кладу их на умывальник.
Вода в душе теплая. Даже горячая. На вмонтированной в стену полке дозаторы с мылом и шампунем.
Растирая мыло, я закусываю губу от того, какое между моих ног все чувствительное, и прислушиваюсь к тому, что творится за дверью, но там абсолютная тишина.
Сжимая узел полотенца у груди, топчусь посреди пустой комнаты, не зная, куда себя деть. В рюкзаке у входа звонит телефон, но рыться в вещах хозяина я не решаюсь.
Я забываю о том, что телефон вообще звонил, когда пять минут спустя Антон возвращается в дом.
Он скидывает с ног кроссовки, оставаясь босиком. На нем другие шорты, спортивные, и нет трусов. Шорты так низко болтаются на бедрах, что это просто очевидно. На голой груди и в волосах капли воды, и я очень сомневаюсь, что где-то там, во дворе, есть еще один горячий душ.
Защелкивая дверной замок, Антон косится на меня.
Его глаза пробегаются по моим ногам, волосам, которые я распустила и разбросала по плечам.
Вид его полуголого тела в моем оживляет все нервные окончания, и если секунду назад мне было зябко, то теперь становится жарко. Опять.
Жилка на шее начинает пульсировать. Вскинув руку, глажу эту жилку пальцами, прямо в том месте, где остался маленький след от укуса и мужских губ.
Антон медлит у двери. Провожает мой жест взглядом.
Возможно нам стоит устроить бессмысленную болтовню, но я молчу, и он молчит.
Пол скрипит под его ногами, когда делает шаг вперед.
Глядя в область его солнечного сплетения, я делаю шаг назад, чтобы дать Антону пространство, ведь в этом доме ему и правда должно быть тесновато, но он не ищет пространства.
Он теснит меня к кухонному шкафу, медленно подходя вплотную.
Мну пальцами край полотенца, опустив вниз руки.
Широкая грудь почти касается моей. Она покрыта мурашками, коричневые плоские соски сжались.
— Все в норме? — слышу вопрос у себя над головой.
— Да… — лепечу, глядя в сторону. — А у тебя?
— Все круто, — отвечает он.
Силюсь поднять на него глаза, когда слышу короткое заверение:
— Я обычно такого не делаю.
— Какого? — смотрю на него, приподняв подбородок.
Он сканирует глазами мое лицо.
В его взгляде какой-то напряжение, но мне слишком сложно сконцентрироваться, чтобы понять, о чем он говорит!
— Никакого. Забудь… — просит.
Не успеваю открыть рот, чтобы ответить, когда он поднимает руку и проталкивает палец под узел полотенца у меня на груди, и, глядя в мои глаза, тянет за него, заставляя качнуться вперед, ему навстречу. Тянет так осторожно, что меня припекает изнутри, потому что этим жестом он будто спрашивает, проверяет, готова ли я опять вернуться к тому, на чем мы закончили, и, когда его голова склоняется вниз, так же осторожно, будто он прощупывает почву, моя голова тянется к нему тоже, до тех пор, пока наши губы не соединяются. Сначала не очень уверенно, но уже через секунду я вспоминаю о поцелуях все, что, черт возьми, знаю…
Глава 20
Полина
Одно время, очень недолго, но все же я думала, что не очень привлекательная. Хасанов закладывал это в мою голову как-то ненавязчиво, брошенными вскользь фразами о том, что фигура у меня обычная, хоть и стройная, и что лицо слишком кукольное, «даже стремно» и никогда… Никогда он не реагировал на мои прикосновения вот так… Дрожью от каждого случайного касания…
Когда задеваю ладонью твердый живот, пока тяну вверх руки, чтобы обнять шею Антона. Когда забрасываю на его бедро ногу, и его пах вжимается в мой живот, я чувствую, как его тело становится жестким. И его поцелуй тоже становится по-мужски жестким, мне вдруг кажется, что я совсем этого парня не контролирую, но так хочу его напора повсюду на своем теле, что извиваюсь и выпрашиваю у его губ еще и еще.
В ответ на мое интуитивное желание обмотаться вокруг его тела, Антон подхватывает мои бедра и помогает обнять себя ногами за талию. Прижимает к себе так тесно, что я с огнем в крови вспоминаю — я голая под полотенцем, и, касаясь меня между ног животом, Антон тоже это замечает, потому что издает глухой стон в мои губы.