— Антон…
— Пошли… — разжимаю руки и толкаю ладонью дверь.
— Нет… — Полина кусает губы. Упирается, когда тяну ее за запястье. — Неудобно… я без приглашения… твоя мама… так не делается…
— Я тебя приглашаю.
Она смотрит на дверь, смотрит в мое лицо взволнованно, но так цепко, что я понимаю — она приехала сюда с конкретной целью, то бишь стрясти с меня это самое приглашение, несмотря на все доставленные неудобства.
— Ладно… — заправляет за ухо волосы и снова прячет глаза.
Веду ее через коридор к боковой двери, которой пользуемся, чтобы выходить на внутренний двор.
Варя крутится у стола под старой яблоней, настроив уши как локаторы. Мать мешает салат в миске, бросая на нас взгляд.
— Доброе утро… — Полина прячет свою ладонь в моей.
— Доброе.
Мать улыбается, но я даже не уверен кому: Полине или кучкующимся наверху облакам.
Без разницы.
Ее позицию я знаю, но это и моя дача тоже.
Она чувствует мой посыл даже на расстоянии пяти метров, поэтому ведет плечом и говорит:
— У нас скоро обед. Покушаешь с нами, Полина?
— Да, спасибо…
— Хорошо… — бормочет мама.
— Это ты сделал? — слышу тихий писк.
Проследив за взглядом своей девушки, смотрю на каркас теплицы, отвечая:
— Ага.
Выпустив мою руку, она идет к нему.
Провожаю ее взглядом и трогаюсь следом.
— Интересно… — рассматривает разложенные на траве инструменты.
— Угу. Прям Вселенная Хокинга.
Прыснув от смеха, Полина бросает на меня взгляд.
— Хочу тебе помочь, — объявляет, поднимая с земли шуруповерт.
Складываю на груди руки, с усмешкой прося:
— Положи это.
— А что взять? — кусает губу.
Вздохнув, кошусь на мать, которая делает вид, будто поглощена салатом, но мы оба прекрасно знаем, какая хорошая с ее позиции слышимость.
Мое настроение бесконтрольно ползет вверх.
По самые помидоры накрывает расслабленностью, как, твою мать, кота на солнце.
Мой день резко меняет свои очертания, и я уже не сомневаюсь в том, что запомню его надолго, когда киваю на коробку с инструментами и говорю:
— Вон тот ключ. На восемь.
Глава 34
Антон
— Оставь здесь, я дальше сама… — мама машет рукой на кухонную мойку, слегка забитую грязной посудой.
Я не спорю, забрасывая туда тарелки.
За моей спиной по полу стучат легкие женские шаги. Отхожу в сторону, чтобы освободить пространство. Трое взрослых людей на этой кухне — уже перебор, особенно если один из них — я.
Полина передает мне поднос со столовыми приборами и стаканами, обращаясь к моей матери:
— Спасибо, было очень вкусно.
— Пожалуйста, — мама методично моет посуду. — Чай будете?
Выгнув вопросительно брови, смотрю на Полину.
— Нет… мне уже пора… спасибо…
На ее голове моя бейсболка, но щеки все равно слегка красные, правда, не от солнца.
Если она захочет оставить кепку себе, я не буду возражать, в конце концов, микроскопический сиреневый треугольник, который моя девушка оставила на умывальнике в предпоследний свой визит, теперь тусуется в моем собственном шкафу среди моих боксеров.
Лучшего места я для него не нашел, по крайней мере, там он будет в целости и сохранности даже через год.
— Приезжай еще, — мама растягивает губы в вежливой улыбке, на которую Полина отвечает застенчивой.
— Я… с… удовольствием… — махнув ресницами, она смотрит на меня. — Я тебя на улице подожду… до свидания…
— До свидания, — отзывается мама.
Полина скрывается в дверном проеме, ведущем на крыльцо. Вслед за ней галопом через коридор проносится моя сестра, которая, без преувеличения, от моей девушки в восторге.
Я тоже от нее в восторге, поэтому угрюмо провожаю глазами оставшийся от нее невидимый след в воздухе еще пару секунд. С полным осознанием, что время сегодня и вообще стало двигаться слишком быстро.
Оно, сука, просто мчится, когда Полина Абрамова где-то рядом…
— Я провожу ее до машины, — говорю, посмотрев на мать.
— Ты бы сказал ей о своих планах, — гремит она посудой. — Она же у тебя ни сном, ни духом. Так не делается, сынок.
Я знал, что посыл не поднимать тему моих планов мама уловила верно. Я два раза ее с этой темы свернул. Причем так топорно, что только дурак не понял бы. Спасло то, что о них и моей сестре неизвестно, потому что до недавнего времени я и сам не знал, в какой призыв попаду.
— Я разберусь.
Захватив из рюкзака футболку, иду на выход, не в состоянии объяснять то, что сегодня слишком, твою мать, волшебный день, чтобы марать его хреновыми новостями.
Там, во дворе, почти законченная теплица.
Последние три часа своей жизни я провел, наслаждаясь смехом и очень слабыми навыками моей девушки обращаться с болтами и инструментами, но она слишком упорная, чтобы сдавать назад, даже когда берется за что-то, что в жизни ей вряд ли пригодится.
Одеваюсь на ходу, спускаясь с крыльца.
— Я хочу, чтобы на день рождения мне сделали сюрприз, — информирует Варька Полину, сидя рядом с ней на скамейке перед калиткой. — Я уже всем сказала, и маме тоже…
— Когда у тебя день рождения?
— У меня в следующем году…
— А что ты хочешь на Новый год?
— Не знаю…
— Пошли… — подойдя к ним, протягиваю Полине руку.
Ее ладонь хрупкая и прохладная. Сплетая наши пальцы, смотрю на нее исподлобья.
— Я с вами, — сестра спрыгивает на землю.
— Иди, матери помоги, — киваю на дом. — Мы тут сами разберемся.
— Ну-у-у… во-о-о-т… — дует сестра губы.
— Давай топай, Варь.
Показав мне язык, скрывается за калиткой, громко пропищав:
— Пока!
— Пока… — Полина улыбается и тянет меня за собой.
Идет спиной вперед, таща меня вниз по улице за руку.
Специально нас торможу, двигаясь максимально лениво.
Она смеется, бесполезно упираясь и пытаясь поддать мне скорости. Если отпущу ее руку, упадет.
Дождавшись, пока подойду вплотную, повисает на моей шее и спрашивает:
— Устал?
Как бы то ни было, девяносто восемь процентов проделанной работы — на мне, поэтому, да, я немного устал.
— Не-а… — сдавливаю ее талию, чуть приподнимая над землей так, чтобы двигаться вместе с ней дальше и чтобы наши лица были на одном уровне.
— У тебя в голове компьютер… — сообщает она. — Ты даже в инструкцию почти не заглядывал…
— Я ее изучил заранее…
— Предусмотрительно.
— Да. Тебе ли не знать, — лениво усмехаюсь.
Ее щеки становятся чуть ярче.
Мы оба знаем, как ответственно она сама относится к инструкциям и как усердно их соблюдает. Примерно на золотую медаль и премию «лучший минет года».
Тело моментально откликается, мое желание засадить ей поглубже даже транквилизатором не вышибить. С самой, твою мать, первой встречи.
Полина тянет к себе мою голову, и я поддаюсь. Вывернув шею так, чтобы не мешал козырек бейсболки, касается моих губ своими. На них вкус купленной в супермаркете клубники. На языке тоже.
Я не могу поехать с ней, мне нужно закончить работу, и моя безответственность борется с ответственностью всю ту минуту, пока я целую свою девушку, медленно лаская ее губы.
Ее машина запаркована ровно там, где мы оставили ее в прошлый раз.
Присев на корточки перед капотом, пытаюсь найти следы трагической встречи с кошкой, но ничего не вижу. Ни справа, ни слева.
— Ты уверена, что это была кошка, а не пакет мусорный?
— Что? — высунувшись из-за багажника, она бормочет. — А… я… уже не помню…
С учетом того, в каком состоянии она возникла на моем крыльце, так отпускать проблемы надо поучиться.
— Кхм… ну, ладно, будем считать, все обошлось…
Я открываю для нее водительскую дверь, и Полина остается между ней и моими руками.
— У моего друга день рождения в субботу… нас пригласили… — говорит тихо. — Хочешь пойти?