— Все будет хорошо, Маша.
Его тон тут же меняется. Становится нежным.
Марк берет меня за руку и переплетает наши пальцы.
— Он мастер своего дела. Если кто-то и способен сделать чудо, то это он. И еще…
— Да?
— Виола там нашла какую-то новую методику. Говорит, очень высока вероятность беременности.
— Марк…
— Я понимаю. Не сейчас.
Он до боли сжимает мою руку.
— Но… Ты подумай, ладно? И еще. Я делаю все это без всяких условий. Потому что делаю для тебя.
Марк быстро целует меня в губы прежде, чем я успеваю отвернуться.
Быстро отпускает мою руку и уходит к своей машине.
И…
Я буквально физически чувствую сейчас его боль. Ему правда. Больно.
Остаток дня я провожу в палате с бабушкой. До тех пор, пока меня не просят уйти.
Выхожу на воздух и решаю прогуляться. Здесь неплохой парк, а Геннадий так и едет за мной.
Внутри полный сумбур. Абсолютный раздрай.
Но…
Я знаю точно только одно. Наверняка.
Пусть я и была слепой, но за это время я научилась чувствовать своего мужа. Его каждую эмоцию.
Ему и правда больно. Сегодня он был искренний. На все сто.
Могу ли я ему поверить?
В том, что он больше не допустит такого? Что будет жить только семьей?
Это не значит, что я забыла. И не простила. Но…
Марк говорил от чистого сердца. И я видела, я чувствовала его боль!
А еще он явно переступил через себя ради этой операции. Видно же, что пошел на это только ради меня.
И…
Марк будет хорошим отцом. Это я тоже знаю точно. Он всегда безумно хотел детей. Имею ли я право его лишить этого? И нашего ребенка оставить без отца?
Слишком много сумбура.
Решаю поужинать в кафе прямо в парке.
Домой не тянет. Даже наоборот. Мне становится плохо, когда я думаю о нашей квартире.
И мне и правда нужно побыть одной. Без него. И без привычной нам обоим обстановки. Чтобы перестать думать о том, что все было ложью! А дома, там, все давит на меня.
— Точно!
Вспоминаю, что у меня ведь есть ключи от той самой квартиры Марка. Просто я никогда ими не пользовалась.
Может, это еще один плюс к тому, что ему можно поверить? Ключи всегда были у меня. Вряд ли Марк, зная об этом, водил туда женщин!
К бабушке он меня не отпустит. А вот против квартиры, возможно, и не возразит.
— Геннадий, едем в другое место. И, пожалуй, я там и останусь.
Странно, но он даже не тянется за телефоном, чтобы спросить разрешения у босса. Выходит, Марк и правда старается на меня не давить, как с самого начала. И за это я тоже ему благодарна.
Поднимаюсь по лестнице. Дверь легко открывается моим ключом.
И…
Был бы сейчас Марк рядом, я бы его придушила! Своими же руками!
Потому что женское белье здесь валяется прямо в коридоре!
Он снова снимал стресс? Сразу после того, как уехал из больницы?
После того, как пообещал?
12 глава 12
Наверное, нужно было бы бежать отсюда со всех ног.
Набрать сразу же Вита и попросить его о помощи.
Он точно не откажет, а о его чувствах и о том, правда ли, что он караулил под нашими окнами и ехал за мной специально, чтобы встретиться, я буду думать потом!
Главное, что Вит точно поможет! И с Геннадием справится! И…
И, черт, сразу же брать билет на самолет. В Австрию. Заняться его галереей. Там меня Марк никогда не найдет! И я больше его вообще никогда не увижу, если мне повезет!
Даже картины перелета, схватки Вита с Геннадием и самой Австрии проносятся перед глазами.
Но…
На меня накатывает дикая слабость.
Бросает в ледяной пот. Желудок скручивает и весь ужин начинает проситься наружу!
Прислоняются к стенке, стараясь не сползти по ней прямо вниз. На пол.
Дышу. Дышу, черт возьми, потому что сейчас я должна думать не об этом предателе, а о ребенке!
Несколько минут, и наконец темнота перед глазами отступает. Протираю лицо руками. Они все еще дрожат, но теперь я хотя бы могу держаться на ногах.
Но…
То, что я делаю, это просто настоящее безумие!
Вместо того, чтобы просто сбежать отсюда без оглядки, я иду вперед.
Что я хочу увидеть? Марка в постели с очередной «ничего не значащей» для него девкой? Так мотыльки летят на огонь. Хотя… Быть может, так мне станет легче все обрубить, если я и правда это увижу!
— Марк? Дорогой? Это ты?
Из спальни слышна какая-то возня, а после…
Из нее выходит девушка в наброшенном халатике. На ходу завязывает пояс, хоть я успеваю заметить, что под ним ничего нет.