— Разлом души! — закончил своё заклятие Витас.
И мир померк. Последнее, что я успел заметить — яркая вспышка алого света…
Я бессмертен. Я есть само пламя. Я есть душа, привязанная к этому миру. Скованная с этим миром одной цепью. И покуда жива будет душа, жить буду и я, Акира, вампир, позабывший собственное имя.
Тьма, что окружала мою душу так давно, вдруг… треснула? Алой линией разделилась чёрная пелена и вскоре создала разлом. Крики тысяч поглощённых за долгую мою жизнь эхом разнеслись повсюду, жгучей болью отзываясь в моём естестве.
Алый сад… их крики зовут меня. Их проклятия обрушиваются на меня сотней пылающих копий. Они жаждут меня, моей плоти и крови, они мечтают мной завладеть.
— Неужели, это конец? — прошептал я, стоя по колено в крови. — Пожалуй, на этом мы и закончим?..
— Ты снова готов сдаться? — произнёс образ, давно оставленный на задворках памяти.
Кровавые руки обхватили мои ноги, затаскивая в пучины бурой бездны.
— Кто ты? — спросил образ, возвышаясь надо мной.
— Всего лишь сон, — хрипел я, когда руки обхватывали моё тело, сдавливая горло, раздирая артерии.
— Кто ты? — повторял образ.
— Я… не помню…
И вновь я оказался во тьме. Изодранный, истекающий кровью, лечу вниз, всё дальше в бездну.
— Акира — свет, что озаряет тьму, — это был голос Отца.
— Чёрный мечник — тот, кто мрачнее самой тьмы, — голос Раммонуила эхом пронёсся по Бездне.
— Последний герой, — раздался жизнерадостный окрик Вольдхара.
— Кто ты? — чёрный силуэт сидел напротив меня.
— А кто ты? — спросил я.
— Я — это ты, а ты — это я.
— Тогда к чему эти глупые вопросы?
— Выпусти меня на волю, выпусти прямо сейчас, я порву его, — образ приобрёл демонические очертания, оскалив длинные клыки.
— Кто ты?! — поднялся я, схватив образ за шею.
— Твоё истинное Я! — демон вонзил когтистую лапу в мою грудь, вырывая сердце. — А это тебе лишь мешает, — злобно шипя, демон поглотил бьющееся сердце, а после слился со мной.
Так, значит… я должен Её лишиться?
Она твой балласт, Она мешает тебе родиться вновь!
Так кто же я такой?
Сама тьма…
— Какого чёрта?! — прокричал Витас.
Оторванные части тела срослись воедино. Я открыл глаза. Чёрная дымка окружала меня, а в ней я был способен раствориться.
— Моя кровь, — прошептал я, и шёпот этот разнёсся по округе.
Плач и крик поднявшихся в небо воронов эхом пронёсся по кладбищу.
— Что ты такое?.. — Витас, схватился за саблю.
— Я твоя смерть, — оскалив острые клыки, я обратился туманом и бросился в сторону добычи.
Чёрный туман окутал Витаса, тщетно пытавшегося вырваться. Ни пламя, ни какая другая магия ему не была способна помочь. Он достиг своего предела, выпустив последний пламенный снаряд, после которого из глаз его потекли струйки крови. Я наносил удар за ударом, ломая, кромсая и отсекая его конечности, поглощая его кровь и разя его же ею. Вскоре Витас Ди’Роман упал на холодную могильную землю. Его обескровленное и изуродованное тело больше не подавало признаков жизни.
— Готов, — упал я на колени, рассеяв заклятья.
Вдруг моё белое, как мел тело покрылось чёрными линиями, которые подобно сотням сколопендр, вдруг забегали по мне. Линии тянулись к сердцу, я чувствовал это. И достигнув цели, исчезли. Теперь уже из глаз моих текла кровь, крупными каплями падая на холодную землю. И стоило капле коснуться земли, как сразу же она обращалась пеплом.
Тело плохо слушалось меня, а голова гудела. Но слышал я всё.
— Кто ты? — спросил я, услышав приближающиеся шаги.
— Наконец, вы вернулись, господин, — радостно прошептал старик.
— Маркус? — повернулся я, вставая с колен.
Старик поклонился, после чего приблизился к телу Витаса:
— Я знал, что вы вернётесь, — говорил старик, не отрывая глаз от тела, — жаль, что для этого пришлось стольких убить…
— Так значит…
— Да, Витас работал на меня, — Маркус улыбнулся, убрав руку в карман потёртой куртки. — И Рузвельт работал на меня, равно, как и другие дворяне.
— Но как?
— Господин, у нас мало времени, — старик достал из кармана свёрток.
В этом свёртке оказался…
— Узнаёте? — хмыкнул Маркус, держа в руках мой старый пистолет.
— Откуда он у тебя?