Ядовиты слова били наотмашь, вызывая физическую боль где-то внутри, под ребрами.
— Стоять, — рявкнул он, когда я попробовала увернуться и сбежать, — приказа скакать не было.
Я все-таки дотянулась до него. Со всей мочи зарядила мерзавцу между ног и бросилась к двери, готовая хоть по битому стеклу бежать прочь, лишь бы отказаться от него подальше.
— Извините, что так поздно звоню, мне бы Юрия Дмитриевича услышать, — раздался злой голос позади меня, когда я уже справилась непослушными руками с замком и почти выскочила в коридор, — разговор есть. Срочный.
Он звонил Жуковскому!
Я резко обернулась, с ужасом наблюдая за тем, как Кирилл с ледяным хладнокровием ломает жизнь своим братьям.
— Никак нельзя отложить. На кону стоит очень многое, — произнес он тихо, решительно, жестко.
Не осознавая, что делаю, я бросилась к нему. Повисла на крепкой руке, пытаясь оттащить в сторону телефон.
— Пожалуйста, Кир! Не надо. Умоляю! Не говори! Не надо!
— У меня для него важные новости, — продолжал он, не отрывая от меня ледяного взгляда, — они касаются…
— Прекрати! — вцепилась в него как клещ, — остановись. Стой! Я согласна! Я все сделаю, как ты хочешь!
На красивых губах разливалась ленивая улыбка.
— Простите. Ложная тревога, — хмыкнул он и сбросил звонок.
Я затравленно отступила, понимая, что некуда бежать.
Растянутая футболка безвольным комом упала к моим ногам. В одних трусах я стояла перед Кириллом и мечтала провалиться сквозь землю, а он, не торопясь, обходил вокруг меня, довольно цокая языком:
— Красивая. Ноги длинные, талия узкая, — остановившись у меня за спиной, сжал ладонями мою талию. От чужих прикосновений в жилах стыла кровь, и бедное сердце едва билось. Через силу, медленно, пропуская удар за ударом.
Это все не по-настоящему… просто бред. Я сплю, и мне снится чертовски реалистичный психоделический ужас. Сейчас проснусь и все будет хорошо, все наладится.
Наглые руки соскользнули по вниз, сжали дрожащие бедра.
— Мм, — одобрительно протянул он, — крепенькая, но мягкая. Как я люблю.
Мне едва хватало сил удерживать себя на месте, не вырываться. Чтобы не видеть всего этого ужаса, я прикрыла глаза. Закусила губу, когда руки прошлись по животу, поднялись наверх, к груди. По щекам бежали слезы, но младшему Барханову было плевать, он как дикий зверь набросился на меня, сминая остатки сопротивления.
Все что происходило дальше — было отвратительно. Прикосновения, звуки, чужие губы на моих. Физическая боль первого раза ничто по сравнению с той агонией, которая разрывала сердце. Я здесь, в постели с Кириллом, а за стеной спит любимый мужчина. Сказка превратилась в фильм ужасов, мечты — в горсть пепла. Я не знала, что за глупые ошибки придется так больно расплачиваться.
Потом, когда все закончилось, Кирилл не ушел. Остался со мной на ночь. По-хозяйски развалился на подушках и через пару минут, как ни в чем не бывало заснул, а я лежала у него под боком и давилась слезами, мысленно прощаясь с тем, кого любила больше жизни.
Глава 5
Вероника
Ночь — это не самой страшное, что могло случиться. Настоящий кошмар наступил утром, когда раздался деликатный стук в дверь, и прежде, чем я успела ахнуть, на пороге появился Артур.
— Доброе ут…— приветствие оборвалось, и мужчина замер, в полнейшем недоумении уставившись на нас.
Я даже пошевелиться не могла. Паралич. Мозга. Почему-то мне казалось, что после этой позорной ночи я просто уйду в туман, и никак не рассчитывала, что придется столкнуться лицом к лицу с Артуром, лежа без трусов в постели с его братом.
Просто дно. Минус первый этаж.
Кирилл тоже встрепенулся, приподнялся на локте, сонно потирая лицо:
— Что… чего, — сипло спросил он, — а это ты. Привет.
Зевнул в кулак, сел, потянулся, так что одеяло сползло по самое не балуйся, весьма однозначно сигнализируя о том, что парень без порток.
Барханов старший смотрел то на него, то на меня.
В основном на меня. И первое изумление постепенно сменялось бешенством.
— Какого хрена здесь творится?
Я вся сжалась в комок и попыталась натянуть одеяло на голову, но Кирилл будто не заметил моих попыток спрятаться, прижал к себе проклятую тряпку. В этот момент для полноты картины к нам присоединился Демид. Остановился на пороге, как вкопанный и едва слышно присвистнул.