— Великолепно? Восхитительно? Незабываемо, — с усмешкой подкидываю ей пафосные варианты ответа.
Вероника смеется. У нее смех — словно перезвон колокольчиков, так бы и слушал, но надо девочку отпускать.
— Беги уже, — киваю на подъезд, — тебя, наверное, заждались.
Она тут же становится серьезной и сосредоточенно кивает. Распахивает дверцу, чтобы выйти, но я останавливаю ее.
— Вероника!
— Да! — оборачивается встревоженно, едва дыша.
— Я буду ждать субботы.
— Я тоже, — снова быстрая улыбка, и она как воробей выпархивает из машины и бежит к дому.
Я провожаю ее взглядом, убеждаюсь в том, что она благополучно зашла внутрь и только после этого уезжаю.
Глава 2
Артур
Всю неделю я себе места не находил. Боролся с желанием бросить все дела и бежать в архивный отдел, чтобы увидеть Веронику. Пару раз даже срывался, но словно чья-то невидимая рука неизменно разводила нас в стороны. То Вероничка уезжала с поручением в другой офис, то бегала с бумагами по всему зданию, то мне приходилось, в час пик, когда вокруг толпилась тьма сотрудников, мечтающих поскорее оказаться дома.
Я только успел поймать пронзительный взгляд синих глаз, перед тем как ее унесло от меня людской толпой. Внутри моментально забурлило с новой силой, я был готов бежать следом, как восторженный юнец, но к счастью или к сожалению, меня перехватил Демид, и мы снова просидели с ним допоздна в офисе, обсуждая текущие дела и предстоящие торги, на которые возлагали большие надежды.
В общем только работой и спасался. Если бы не она — не знаю, как дожил бы до субботы.
В парк мы приходим днем, когда кругом толпа народу, мамаши с колясками, потные бегуны, бабки с тявкающими собачками.
Наверное, это к лучшему, потому что так мне проще держать себя в руках. Хотя вру, ни черта не проще. С каждым мигом накрывает все больше и больше. Вероника просто идет рядом и ест мороженое в вафельном стаканчике, а я всеми силами пытаюсь сохранить достойный вид.
Очень хочется притронуться, провести кончиками пальцев по щеке, взять за руку. Каждое случайное прикосновение — проходит электрическим разрядом вдоль позвоночника. Аж дыхание перехватывает.
Я смотрю на нее и не вижу ни единого недостатка. Будто под меня специально делали.
Сегодня она выглядит еще моложе, совсем девчонкой. В джинсах с прорезями на коленях, розовых кедах, широкой майке с котятами. Волосы забраны в задорный пучок на самой макушке, косметики — ноль. Чистая и свежая. А я рядом с ней, смотрюсь совсем неуместно. Деловой костюм, дорогие часы на запястье, морда кирпичом. Надо было вырядиться попроще, но многолетнюю привычку запаковывать себя в костюмы так просто не пересилишь.
— Смотри, какая милая собачка, — Вероника указывает на трясущийся комок шерсти на тонких лапках и наклоняется чтобы погладить
— Ну…— тяну я, пытаясь подобрать слова, и не пялиться на ее маленькую аппетитную задницу, — э…
Это просто взрыв мозга. Еще чуть-чуть и схватил бы ее, смял ладонями, наплевав на людей, снующих вокруг нас.
— Я не люблю маленьких собак, — для надежности спрятал руки за спину и сцепил их в замок, — мне больше сильные и крупные породы нравятся. Доберманы, ротвейлеры, доги…
Взгляд упрямо возвращался на ее булки. Она издевается что ли? Неужели не понимает, что нельзя такие ракурсы показывать, когда рядом с тобой голодный, немного тронувшийся умом мужик? Не понимает… В ней нет игры, нет злого умысла. Она просто гладит собаку, не думая о том, что за ее спиной стоит самый настоящий маньяк, из последних сил борющийся со своими демонами.
— Это потому, что ты сам сильный и строгий, — со смехом произносит она и разгибается, а я облегченно выдыхаю, потому терпение уже на исходе. Будто по тонкому льду хожу, а под ним пропасть из которой не выбраться.
Эта малявка ломает что-то внутри меня. Одновременно хотелось проявить себя с лучшей стороны, быть истинным джентльменом, но в тоже самое время в голове бродили совсем не целомудренные мысли. Дикий коктейль из желания защитить и стремления обладать.
Я к такому не привык. Все мои отношения начинались с холодной головы, трезвого расчёта: что, куда и зачем, и уверенности, что все это можно прекратить в любой момент.
А с ней: голова пылала от сотен противоречий, расчет — полетел псу под хвост, а от одной мысли о том, чтобы все это прекратить меня бросало в холодный пот.
«Попал ты, Барханов. Попал! — злорадно нашептывал внутренний голос, — встрял по самые помидоры. Вы едва знакомы, а ты готов хвостом вилять и у нее с рук есть. Встрял».