– Никогда больше не произноси это имя! – уже спокойнее, но по-прежнему зло, прохрипел человек.
– Хорошо. – слезы все же проступили в голосе, но я упрямо продолжала говорить: – Но ты все равно выслушаешь меня. Я ничего не помню. Я не помню, что случилось в тот день, и что ты хочешь, чтобы я рассказала. Я пытаюсь вспомнить это, но...
– Не помнишь? – он снова рассмеялся. – Зато Пашка все помнит. Он все прекрасно помнит! Как ты бросила его, помнит! Как ты трусливо сбежала и никому не рассказала, что произошло! А ведь он ждал, что ты спасешь его! Потому что ты могла. Ты знала, где он! Пашка до последнего не терял надежду, что приведешь помощь!
Я похолодела. Слова казались какими-то ненастоящими, да и все вокруг больше напоминало сцену из фильма, чем реальность.
– О чем ты говоришь? – одними губами пробормотала, понимая, что нет сил даже говорить нормально: – Что ты...
– Ничтожество, – прервал он меня с усмешкой: – Трусливое ничтожество! Живешь и радуешься после того, как сгубила чужую жизнь.
Я окончательно перестала ориентироваться в пространстве и понимать, что происходит. Разум заполнил туман, а у меня от отчаяния вырвался стон.
– Расскажи мне, – взмолилась я. – Расскажи, что случилось! Я попробую все вспомнить и помочь, пожалуйста! Я правда ничего не понимаю!
– Я добрался почти до всех... – продолжал собеседник, будто не слыша меня. – А теперь мне нужна ты. Только ты их помнишь. Расскажи, чтобы…
В трубке раздался внезапный грохот, я испуганно вздрогнула, а звонок прервался. Короткие гудки раскаленными иглами впивались в уши.
– Нет, стой, – похолодев, бросилась вперед и сжала мобильник в дрожащих руках: – подожди!!
Пробовала перезвонить, но номер оказался недоступен. Из глаз непроизвольно полились слезы, а от нервных всхлипов стало тяжело дышать. Несколько минут я сидела, глупо уставившись в телефон и задыхаясь. Руки тряслись, а мысли ускользали, словно я вот-вот должна была провалиться в обморок. Я окончательно перестала что-то понимать и с головой нырнула в захлестывающий ужас.
– Марк, пожалуйста!! – взмолилась, когда после третьей попытки дозвониться брату, он снова не взял трубку: – Марк!!
Забывая, где нахожусь, и сколько сейчас времени, я завизжала и рухнула на кровать, вцепляясь руками в волосы. Оставаться одной было невыносимо. Я попыталась вспомнить, в какой клуб поехал брат, но ничего не вышло. Хотела набрать Андрея, но он все еще был в командировке.
Когда истерика достигла своего пика, я медленно разогнулась и, слабо понимая, что творю, набрала еще один номер.
– Алло, – заспанный голос Вани послышался через пару гудков. – Алло, Варя? Ты чего так поздно?
– Вань... – просипела, сама раздражаясь от звука стучащих друг о друга зубов.
Никитин пару секунд молчал, а потом серьезно и уже совершенно не сонно спросил:
– Где ты?
– Я дома. Ты можешь... – с губ сорвался очередной всхлип. – Ты можешь приехать, пожалуйста? Я не могу Марку дозвониться... Пожалуйста, Вань.
– Тебе угрожали? – догадался блондин, и, не дожидаясь моего ответа, быстро проговорил: – Я буду у тебя через пятнадцать минут. Трубку не клади и дверь никому не открывай, слышишь меня?
Я послушно кивнула, забывая, что парень меня не видит.
– Не сбрасывая звонок, – еще раз повторил блондин, его голос стал чуть глуше, а до меня донесся громкий шорох. – Разговаривай со мной. Я еду.
35
Исходящий от телевизора мерцающий свет жег уставшие глаза. Я бездумно наблюдала, как Джерри раз за разом ускользает от разозленного Тома, и дышала открытым ртом. Почему-то так было легче. И сидеть на полу на темном ковре было легче, чем на диване, словно я забралась в подземное убежище. А еще было легче, потому что рядом, на том же самом ковру, плечом к плечу со мной сидит Ваня и так же молча и бездумно смотрит телевизор. Он был другой сейчас, не похожий на себя обычного. Светлые волосы не аккуратно уложены, а взъерошены, вместо стильного костюма или чертовски идущего ему врачебного халата, серые домашние штаны и просторная белая футболка. Заспанное и расслабленное лицо, опухшие и немного покрасневшие глаза. Он был другой, но при этом нравился мне сильнее именно таким: босым, растрепанным, сидящим на ковре перед телевизором и сонно моргающим. А еще он молча держал меня за руку. Не пытался поддерживать словами или утешать, просто молчал, сидел рядом, крепко сжимал мои пальцы и касался плечом, а у меня от этого пропадал страх. Отступал куда-то на задворки сознания, безуспешно пытался вырваться обратно, но становился беззащитным.