Так посмотреть на нас — в резиновых тапках, старых джинсах и футболках, и не скажешь, что один владеет долей в нефтедобывающей отрасли, второй — хозяин крупной торговой сети, двое из АПК, и один — я — владелец громко рванувшего IT-стартапа.
— Вовка, — Рихтер оглядывается на «шеф-повара» и прищелкивает языком. — Хватит нас голодом морить. Я и сырое сожру, лишь бы с углей, с дымком.
Владимир кивает, что уже почти справился.
Типа, еще минута, хорош бузить, мужики.
Нас уже подкормили: салатами, гренками с икрой, сырной нарезкой вперемешку с итальянской ветчиной. Но что же за выходные без домашнего шашлыка и осетра с углей?
— Предлагаю вскрыть пузырь, а потом Вован сам подтянется. — Семенов тянется к бутылке, и я вовремя вспоминаю, что забыл в машине свою долю на сегодняшние посиделки — привезенную из Франции бутылку винтажного коньяка.
— Стоп, мужики! Есть тема поинтереснее.
Иду в сторону дома, где во дворе «толпятся» наши машины: черные внедорожники премиум-класса. По-другому нельзя — не поймут.
Открываю дверцу, роюсь в брошенной на заднее сиденье спортивной сумке — я даже толком вещи не распаковал, потому что только утром вернулся их Страны круасанов и, если честно, как последняя сука хочу спать.
Слышу шаги.
Опускаю взгляд вниз и замечаю «застрявшие» по ту сторону дверцы оранжевые кроссовки на высокой подошве и выглядывающий из них тонкий белоснежный край носков.
Пара светлых, без намека на загар даже в июле, ножек.
Держу бутылку за горлышко, распрямляюсь и, делая шаг в сторону, наотмашь захлопываю дверцу.
— Здравствуйте, Марк Игоревич, — здоровается Вовкина дочка.
— Привет, Заяц.
Говорил же, чтобы не «выкала», а то, как серпом по яйцам, хоть вроде как положено, потому что мне без году сорок, а ей — двадцать… сколько? Универ закончила в прошлом году. Или в позапрошлом?
— Что с волосами? — Ставлю бутылку на багажник, достаю сигареты и зажигалку, закуриваю, выпуская дым на сторону, чтобы не дымить девчонке в лицо.
Заяц пожимает плечами и, типа даже не кокетливо, накручивает на палец волнистую розовую прядь.
Дочка у Вовки получилась — что надо.
Грудь есть, жопка на месте, ноги ровные, зубы белые, лицо-сердечком.
В анамнезе — золотая медаль, красный диплом, медали-грамоты и прочая поебота.
Но при этом — палец в рот не клади, потому что отхватит по самые яйца.
Я знаю.
Потому что… есть у нашего общения пара моментов в прошлом, из-за которых Заяц запросто подходит ближе, забирает у меня сигарету и затягивается.
— Последний раз вижу, что ты куришь. Поняла, Заяц?
Но смотреть, как она сжимает губами фильтр — одно удовольствие. Вот стоит же, ничего не делает, просто курит и даже не затягивается, но это просто какая-то порнография с зашкаливающим рейтингом.
Яйца в камень мгновенно.
— Отличный вид, — Алиса оценивает меня с ног до головы, и я в насмешку шевелю пальцами в резиновых «шлепках». — Как кам Эйфелева башня?
— Стоит. — Отбираю сигарету, подношу к своим губам.
Смотрим с Зайцем друг на друга.
— Это как будто бесконтактный поцелуй, — щурится она.
— Ну, ты и дрянь, Зай.
— А вы, Марк Игоревич, мудак.
— Ага, — киваю и подавляю желание икнуть. — Я тебе подарок привез, матери отдал.
— Спасибо, — улыбается еще шире.
Обходит меня по широкой дуге.
Белый сарафан от легкого ветра прилипает к заднице.
«Я вам не обломлюсь, Марк Игоревич, а еще раз предложите трах без обязательств — наябедничаю папе. Он охотник, и у нас доме есть целое настоящее ружье. Вы же помните, да? Ваш подарок».
Уже года два прошло — а помню, как только что.
Заяц оборачивается, отводит в сторону волосы.
Замечает мой прилипший к ее пятой точке зад.
— Привет жене, — отправляет вместе с воздушным поцелуем.
— Ага, считай, уже передал, — «ловлю» поцелуй ладонью с зажатой между пальцами сигаретой.
Два года назад я сказал, что хочу с ней потрахаться. Без обязательств, для настроения и взаимного удовольствия.
Был торжественно послан. Что, в общем, было логично и предсказуемо.
Но меня так до сих пор и не отпустило.
Я докуриваю и привожу мысли в порядок. Ковыряю в себе какие-то намеки на муки совести, но хрен бы там. Мила, моя жена, любит говорить, что я — большая бессердечная тварь, и там, где сожаление включается даже у маньяков и придорожных камней, у меня полный штиль.
Меня не парит, что Заяц — дочка моего друга.
Меня не парит, что между мной и Вованом разница в возрасте меньше, чем между мной и Зайцем.