Нашей, общей.
Такси, он называет мой адрес, хотя до этого там никогда раньше не был, ни в реальной жизни, ни в моих самых сокровенных мечтах.
Лестничная клетка, по которой мы поднимались на пятый этаж, словно целую вечность.
Ключи, которые каждые пару минут выпадали у меня из рук.
Дверь, которая громко хлопает от его пинка, он меня держит под локоть.
Холодно и одновременно жарко.
Желание. Я его хочу прямо у себя в прихожей на обувной тумбочке, здесь и сейчас, срочно!
Его ухмылка, мой непонятный лепет и насильный контрастный душ. Промокла, насквозь, смеюсь.
Он думает, что это истерика или просто маразм пьяной бабы, а я не могу поверить то, что сейчас он стоит передо мной, в моей квартире, такой простой и в любимой футболке с «Ramones».
Мои соски напрягаются, просвечиваясь через тонкую ткань любимой блузки. Но, ему всё равно, он просто смотрит на меня, сидящую на стиральной машинке, оперевшись о дверь спальни в квартире, которую я тогда снимала.
Я переодеваюсь прям там, не стесняясь его, потому что пьяная, потому что не стыдно (сейчас).
Он отворачивается и идет на кухню.
- Я не ужинал, покормишь? – кричит он, гремя дверцей холодильника. Выдыхаю, радуясь, что он не уходит, так как совсем через несколько часов сделает это сейчас(навсегда).
- Суп будешь? – спрашиваю я, но ведь отчаянно понимаю, что не смогу даже половник в руки взять.
Кухня, он ест приготовленный мною суп, параллельно держа меня за руку, чтобы я не ушла (или не упала, сидя на хлюпкой табуретке), хотя этого скорее должна была бояться я.
Потом снова вспышки, вспышки, блики и мы уже лежим с ним на том самом излюбленном ковре, он просто держит меня за руку, крепко, периодически что-то рассказывая. Поглаживает по запястью, успокаивающе так. Молчит, думает или просто ждет, пока я усну, но не уходит.
А в то время мне кажется, что у меня паранойя, мигрень и острое воспаление шизофрении одновременно. Откуда ты взялся, зачем ты пришел?
- Просто, встал, собрался и пришел, видимо не зря, - говорит он, сжимая мою руку. Я морщусь, понимая, что произнесла это вслух.
- А расскажи мне про «Дексометазон»? – тихо говорю, посмеиваясь. Он тоже смеется, мы порождаем бред, взаимно, пьяно, любимо.
На часах без пятнадцати три утра, мы лежим на большом, мягком ковре, Богдан рассказывает мне о том, что я хотела бы сейчас слышать меньше всего. Я знаю, сейчас он договорит, и я пьяная поцелую его. Ведь, мне нечего терять, нужно пользоваться моментом. Нужно пользоваться им.
***
- А расскажи мне про «Дексаметазон»? – говорю я, делая большой глоток горячительного. Он усмехается, махая головой, струшивая несколько прядей на лицо.
- Ты сама знаешь лучше меня, - отвечает он, притягивая меня за шею, грубо впиваясь в губы. Вздрог, руки спасительными жестами шарят по столешнице, сбрасывая стаканы. Он крепко сжимает свою левую руку у меня на ягодице, попутно притягивая меня к себе правой. Ещё мгновение и я уже сижу на этой столешнице, упираясь головой в навесной шкафчик, расстегивая его темно-синюю рубашку. Он всё так же жадно целует меня, опускаясь от скулы куда-то ниже по шее, оставляя влажную дорожку, я выгибаюсь, крепко хватая его за предплечья.
-Богдан, ты уверен? – шепчу я ему на ухо, когда он одним ловким движением расстегивает мой бюстгальтер своей холодной рукой.
Мурашки, дрожь по телу.
- Я уверен! Завтра мы забудем всё и будем жить совершенно другой жизнью, а сегодня я трахну тебя так, как хотел это сделать все три года.
Он злится, грубо впиваясь мне в губы, кусая их до крови, хватая за довольно длинную копну волос, непроизвольный стон, переходящий в рык и я царапаю его спину в ответ.